Идеальный убийца - Уорд Ларсен

когда присваивал деньги с банковского счета ХАМАСА или подкупал владельца магазина в Газе. Каждый успех приносил удовлетворение, но также разжигал его желание большего. Его репутация в этом темном уголке ЦАХАЛА быстро росла, а командиры предоставляли ему все большую свободу и возможности для более масштабных и значимых операций. Однако здесь Зак увлекся. Он упустил из виду тот факт, что это тупое подразделение вооруженных сил все еще было всего лишь подразделением вооруженных сил.

Зак разработал план заложить бомбу на предстоящем собрании палестинской группы, выступающей за мир. Бомба не должна была взорваться. Это был бы просто неразорвавшийся снаряд, который можно было бы легко идентифицировать как принадлежащий ХАМАСу (достаточно легко, поскольку израильские военные постоянно обезвреживали и конфисковывали именно такое оружие). По мнению Зака, было бы приятно наблюдать за тем, как развернутся боевые действия среди арабов.

Его командир, непокорный подполковник, смотрел на это иначе. Он счел всю идею абсурдной, если не прямо-таки опасной, и приказал Заку пресекать любые дальнейшие мысли об этом. Две недели спустя бомба действительно взорвалась на митинге в южной части Газы, и анонимный звонивший заявил, что ответственность за это несет нечестное ответвление ХАМАСА.

Командир Зака выдвинул баллистическое обвинение по всей цепочке командования. Дела всегда падают тяжелее, чем поднимаются, и подполковника немедленно перевели на другое место и велели заткнуться. Началось зловеще тихое расследование. Зак, конечно, настаивал, что не имеет никакого отношения к установке бомбы, что было правдой в самом буквальном смысле. Он с честью прошел тест на детекторе лжи, что легко сделать, когда понимаешь, как они работают, и в конце концов улик оказалось мало. Конечно, ничего такого, на что можно было бы повесить военный трибунал. Тем не менее, у военных есть свои методы. Высшее руководство было крайне подозрительным, и капитану Заку тихо сообщили, что он никогда не станет кем-то большим, чем майор Зак. Его перевели в Отдел радиотехнической разведки, или SIGINT, кладбище потерянных карьер.

Оставшиеся годы службы Зака казались профессионально спокойными. Это, однако, не было следствием его безделья. В его глазах взрыв в Газе был большим успехом. Палестинцы поссорились и стали подозревать друг друга. В редакционных статьях арабской прессы повсюду указывали пальцем. Везде, кроме Израиля. По крайней мере, время, проведенное Заком в разведке, научило его ценить средства массовой информации и общественное мнение. Снова и снова правительства принимали решения, основанные не на фактах, а скорее на опросах общественного мнения, настроениях людей. Это заставило Зака расширить свои первоначальные идеи и придать им еще один, разрушительный поворот. Он тихо поделился своими мыслями с теми, кто помогал в первой атаке, вместе с несколькими другими тщательно отобранными друзьями, людьми, которые были так же непреклонны в своем деле, как и он.

Вторая операция состоялась через шесть месяцев после первой. Небольшая заминированная машина в пиццерии. Израильская пиццерия. Один еврей убит, двое ранены. Заголовки были громкими, а реакция Израиля однозначной. Боевые вертолеты унесли в десять раз больше жизней арабов. Зак нашел успех опьяняющим, и его группа стала больше. Были организованы новые атаки, но каждая с величайшей осторожностью. Он осознал присущую ему опасность. Если его группу когда-нибудь обнаружат, влияние СМИ, которые сейчас помогали ему, нанесет массированный контрудар. Израильтяне нападают на израильтян, обвиняя арабов. Мир съежился бы.

После дюжины нападений за первые три года Зак начал чувствовать, что риски перевешивают выгоды. Он сократил масштабы, сделав удары заметными в новостях, но меньшим числом и только тогда, когда вероятность обнаружения была невелика. Они также были запланированы так, чтобы совпасть со случайными попытками установить мир, торпедировать любое перемирие, которое могло бы дать землю грязным скваттерам.

Зак проработал четыре года в SIGINT, прежде чем, как и обещал, досрочно вышел на пенсию в звании майора. В некотором смысле это был развод, который заставил обе стороны вздохнуть с облегчением. К тому времени его организация была хорошо налажена. Все еще молодой и с четкой целью в голове, он искал еще более эффективные способы манипулировать волей своих соотечественников. Он нашел это в политике.

Сын торговца был прирожденным убийцей. Все, что ему нужно было делать, это говорить людям то, что они хотели услышать. Жесткие слова на благотворительном вечере Общества ветеранов, призыв к миру на вступительной речи в университете. Ему потребовалось два года, чтобы получить место в кнессете. Там его карьера могла бы застопориться среди юристов, генералов и сыновей других торговцев, если бы не одно везение. Заку удалось привязать себя к фалдам пиджака восходящей звезды по имени Бенджамин Джейкобс. Время было выбрано безукоризненно. За десять лет после ухода со службы под покровом ночи он стал вторым по влиятельности человеком в Израиле, по крайней мере, на бумаге. После этого оставалось только одно направление.

И вот он здесь. Огни Парижа померкли, как и огни французской сельской местности. Теперь он не видел внизу ничего, кроме черноты, и решил, что это, должно быть, Ла-Манш, та маленькая полоска воды, которая так часто спасала британцев от их врагов. Зак пожалел, что у него нет Канала. Тот, на кого он мог бросить всех палестинцев. Раздался звонок, и он увидел, как замигал огонек на его личном интеркоме. Он подождал несколько мгновений, прежде чем небрежно поднять трубку.

«Что это?»

Он узнал голос пилота.

«Мы начинаем спуск, господин премьер-министр. Дорога может стать ухабистой, и я хотел убедиться, что вы пристегнуты».

«Сколько времени до приземления?» Спросил Зак.

После небольшой паузы пилот ответил: «Семнадцать минут, сэр».

Пилот был полковником израильских ВВС и, вероятно, получил свое звание примерно в то же время, что и майор в отставке Эхуд Зак. Время решало все.

«Пусть будет шестнадцать». Он повесил трубку и улыбнулся.

По случайному совпадению, в десяти милях к югу другой израильский представительский транспорт, на этот раз гораздо меньших размеров, набирал высоту, начиная свое шестичасовое путешествие обратно в Тель-Авив. Внутри Антон Блох тоже разговаривал по телефону, он разговаривал с отелем в Касабланке. Выражение его лица было мрачным и решительным.

Когда Антон Блох прибыл в Тель-Авив, его не ждал лимузин. Вместо этого он позвонил заранее, и его жена была там, чтобы подвезти его в сопровождении двух телохранителей. Несмотря на все привилегии, которых лишится Блох, мускул останется с ним на долгие годы. Никого бы особенно не волновало, если бы его разорвало на куски, но бывшие директора «Моссада» знали слишком много грязных секретов, чтобы рисковать поимкой.

Блох был измотан после ночного перелета из Лондона и сидел со своей женой на заднем