Яд, порох, дамский пистолет - Александра Лавалье

Тем временем Смулевич с Оленькой выбрались с катка с другого выхода и принялись отвязывать коньки. После Смулевич свистнул извозчика и, галантно подав руку Оленьке, усадил её в экипаж.

– Куда это они? – растерянно спросил Георгий Валерьянович.

Меньше всего Алексею хотелось объяснять, куда столь беспринципный господин, как барон Смулевич, может пригласить столь наивную барышню, как Оленька. Бросив сумочку и задрав повыше юбки, Алексей бросился к экипажу.

– Оленька, стойте!

Подбежав ближе, он проговорил:

– Не ездите с этим господином. Это… не тот!

Алексей в отчаянии сдёрнул парик и шляпку, демонстрируя себя.

– Эйлер, отойдите, вы смешны! – прошипел барон Смулевич.

Оленька в недоумении переводила взгляд с одного на другого.

– Оленька, я обманул вас, простите. Но этот господин недостоин вашего внимания. Пожалуйста, останьтесь.

Оленька спустилась по ступенькам экипажа и осмотрела Алексея с ног до головы, будто не веря глазам.

– Алексей Фёдорович, вы… зачем? Я доверилась вам… как женщине.

Смулевич протянул ей руку:

– Оленька, бросьте этого дурака. Право, не стоит. Давайте веселиться!

Оленька с негодованием оттолкнула его:

– Не троньте! Выходит, вы тоже… не настоящий.

Удерживая рыдания, она повернулась и побежала прочь от мужчин. Алексей выдохнул. Пусть так. Лучше со слезами, чем с бароном.

– Я вам, Эйлер, просто так этого не спущу, – процедил Смулевич.

Алексей театрально поклонился, взмахнув париком:

– Извольте. Всегда к вашим услугам, барон. Кстати, я задолжал вам кое-что с гимназических времён.

И он от души врезал Смулевичу.

* * *

Несколькими часами позже, когда Алексея выпустили из полицейского участка, он вернулся в тучерез к Садовскому. Платье и парик были изрядно потрёпаны, но даже в таком виде их нужно было вернуть. Георгий Валерьянович совсем пал духом.

– Теперь Оленька ещё и сердита. Очаровать сердитую женщину сложнее.

– Вы же профессионал, Георгий Валерьянович, думайте!

– Профессионал у нас Зинаида Порфирьевна, но она занимается сделками, а не очарованием. В брачном сговоре нет пункта о чувствах. А мне… хотелось. К тому же Оленька больше не верит Зинаиде Порфирьевне. Вы неверно потратили наш единственный козырь, Алексей Фёдорович.

Алексей вскипел и принялся сдирать одеяние Зинаиды Порфирьевны.

– Управляйте сами, Георгий Валерьянович, с меня достаточно! Я и так благодаря вам побывал в неимоверно глупом положении!

Георгий Валерьянович буркнул примирительно:

– Я не хотел вас винить, Алексей Фёдорович. Просто мне страшно.

Это было так неожиданно, что Алексей забыл злиться.

– Чего вы боитесь, Георгий Валерьянович?

– Уж коли Колесница сбылась, так и Смерть приключится.

Алексей чуть не сплюнул, благо даме не положено.

– Так вы же сами это предсказание придумали!

Садовский обречённо покачал головой:

– Вы не понимаете…

Алексей выдохнул, заставляя себя успокоиться.

– Что там в ваших картах против Смерти работает?

Как же сложно! Будь они в операционной, ему не пришлось бы задавать столь глупый вопрос. Ясно же, против смерти работают его руки и знание медицины!

Глядя пустым взглядом в стену, Георгий Валерьянович произнёс как нечто обыденное:

– Lapis philosophorum. Философский камень.

– Что? Час от часу не легче!

– Философский камень дарует бесконечную жизнь. Это, правда, уже не Таро, это алхимия. Средневековые алхимики верили, что философский камень превращает металл в золото и дарует бессмертие. Если говорить точнее, это и не камень вовсе, а мистическое вещество неясных свойств. Хотите почитать трактат Фомы Аквинского? У меня есть, в переводе, разумеется.

Алексей чуть не застонал. И что ему делать с этим сумасшедшим?

Георгий Валерьянович, не замечая смятения Алексея, продолжал:

– Суть бессмертия в безостановочном перерождении: одно умирает, на его место приходит новое.

Алексей поморгал, собирая разрозненную информацию в единую мысль.

– Новое… Так вот же ответ! Георгий Валерьянович, вы и есть самый что ни на есть создатель нового! Вы изобретатель! Нет ли у вас, случайно, изобретения, пригодного для швейной мастерской? Такого, чтобы госпожа Ламанова[115] непременно захотела его внедрить? А Оленька была поражена вашим гениальным умом?

Георгий Валерьянович ответил неуверенно:

– Думаю, найдётся парочка идей.

И тут же вскочил, бросился к шкафу, пытаясь отыскать нужные чертежи из огромного вороха.

Глядя на воодушевившегося друга, Алексей выдохнул и стал уже спокойно снимать опостылевшую личину Зинаиды Порфирьевны.

* * *

К моменту возвращения Георгия Валерьяновича из мастерской Алексей совсем извёлся ожиданием. Он бросился к другу, едва тот появился на пороге:

– Ну как?

Садовский довольно кивнул:

– Госпоже Ламановой понравилось. Даже больше, чем я ожидал. Вы знаете, Алексей Фёдорович, оказывается, это ужасно волнительно – выносить в свет свои изобретения. Но как приятно! К тому же госпожа Ламанова обещала заплатить неплохую сумму.

И он назвал её.

Алексей приподнял бровь. Однако. Изобретательство позволит Георгию Валерьяновичу поспорить с заработками Зинаиды Порфирьевны.

– А что же Оленька?

Георгий Валерьянович остановился, поморгал, будто потерял мысль, и некоторое время непонимающе смотрел на Алексея. Потом, будто удивляясь сам себе, ответил:

– А Оленьки там нет. Девушки сказали, что она получила расчёт и уехала домой, в Рязанскую губернию.

– Вы же говорили, что она сирота, зачем ей возвращаться домой?

– Я не знаю, Алексей Фёдорович, я не знаю, – потерянно прошептал Георгий Валерьянович. – Выходит, я потерял её.

И сел, сгорбившись, будто осознание этого добило его.

Алексей с удивлением смотрел на друга:

– Почему вы сидите, Георгий Валерьянович? Почему не собираетесь?

– Куда?

– На железнодорожный вокзал, разумеется. Вы едете в Рязань!

* * *

На вокзале стоял невозможный гомон и давка. Залы ожидания не вмещали всех желающих. Люди занимали всё пространство и были крайне недовольны, воспринимая соседей по залу как угрозу своему благополучию.

Прояснив, в чём дело, Алексей обрадовался:

– Георгий Валерьянович, наконец-то нам повезло! Поезда не ходят уже сутки, пути замело. Значит, Оленька не уехала и находится где-то здесь!

Алексей показал на людей вокруг:

– Отыщите её и не упускайте из виду! И возьмите билет! Полагаю, Оленька купила в третий класс. Ваша задача – оказаться с нею в одном вагоне[116]. Я тоже поеду, но во втором.

Пока Садовский занимался билетами, Алексей отлучился, но вскоре вернулся с двумя типами, одетыми в изрядно потрёпанные солдатские шинели.

– Эти господа – профессиональные воры, – представил он бродяг Георгию Валерьяновичу. – Они согласились нам помочь. Поедут с вами в вагоне и демонстративно попытаются похитить Оленькин кошель. Вы сказали, она получила расчёт, значит, будет о нём беспокоиться. А вам, Георгий Валерьянович, предоставляется возможность проявить свой героизм, отобрать кошель и вернуть хозяйке. Со всем содержимым! – многозначительно повысив голос, уточнил он в сторону бродяг.

По округлившимся глазам Георгия Валерьяновича было совершенно ясно, что план его не вдохновил.

– Но… если…

В этот момент толпа заволновалась, зашумела. Люди повскакивали