От Москвы до Берлина. Рассказы для детей - Сергей Петрович Алексеев

И Дудочкин рапорт строчит начальству. Пишет про лучшего друга лейтенанта Еремина, и тоже, конечно, про Сталинград. Что-то не отзываются, молчат командиры.

Настойчивым был лейтенант Еремин. Обошел в пять этажей начальство. Добрался до важного генерала. И генералу про друга, про встречу с другом, про сражающийся Сталинград. Улыбнулся генерал. Посмотрел на Еремина:

– Похвально. И о друге – похвально. – Затем наклонился и тихо: – Надеюсь, исполнится ваше желание.

И лейтенант Дудочкин парень упорный. Обошел в пять этажей начальство. Добрался до важного генерала. Посмотрел генерал на Дудочкина:

– Ну что ж, надеюсь, исполнится ваша просьба.

Доволен Еремин. Доволен Дудочкин. Готовы к отбытию. Только что-то отправки нет. Хотели снова бежать к начальству. Да тут…

Давно уже Ставка Верховного Главнокомандования разрабатывала грандиозный и дерзкий план разгрома фашистов у стен Сталинграда. Генералы Жуков, Василевский, Воронов, другие советские военачальники провели десятки бессонных ночей, разрабатывая детали будущей битвы. Вот как выглядел ее план. Решительными ударами с севера и с юга окружить фашистов в районе Сталинграда, зажать их в огромное кольцо и уничтожить.

1942 год. Раннее утро. 19 ноября. Юго-Западный фронт.

– По танкам! – прошла команда.

Бросился Еремин к танку. Здесь узнает приказ. Пошел с севера в грандиозное наступление их Юго-Западный фронт.

А через день и лейтенанту Дудочкину сообщают приказ. Пошел в наступление с юга их Сталинградский фронт.

Оглушительный грохот потряс Приволжские степи. Это начала стрелять советская артиллерия. Заработали минометы. Ударили знаменитые «катюши». Затем в бой ринулись грозные танки. И, наконец, с криком «Ура!» неудержимо рванулась вперед всепобеждающая советская пехота.

Четыре дня советские танкисты, пехотинцы, артиллеристы, конники, наступая навстречу друг другу, громили фашистов.

Продолжали двигаться вперед и танковые соединения, в которых служили молодые лейтенанты Петр Еремин и Василий Дудочкин.

Танки проходили через отвесные овраги и глубокие рвы, прорывали проволочные заграждения, подминали вражеские пушки и пулеметы и снова с боями шли вперед и вперед.

Мчится на танке лейтенант Еремин. Весь он в великой битве. Жалеет лишь об одном: «Эх бы сюда Василия!»

А в это время с юга навстречу лейтенанту Еремину лейтенант Дудочкин летит на танке. Весь он в великой битве. Об одном лишь жалеет Дудочкин, что так и не успел он с лейтенантом Ереминым встретиться: «Вот бы сюда Петра».

Стремительно движутся танки. И вот 23 ноября 1942 года рядом с Доном, за Калачом, встретились части двух разных фронтов.

Видит Еремин – танки летят навстречу.

– Наши! Наши! – кричат кругом.

Встретились танки двух разных фронтов – Юго-Западного и Сталинградского, замкнули кольцо окружения.

Отбросил Еремин крышку танкового люка. Вылез наружу. Спрыгнул на снег. Смотрит – бросились люди навстречу друг другу. Не скрывают солдаты радости. Обнимают один другого. Шлемы бросают вверх.

Не отставать же Петру Еремину. Обнял одного, обнял другого. Бросился к третьему. Расцеловал. По плечу похлопал. Глянул – да это же Дудочкин! Василий Дудочкин.

– Вася! – закричал Еремин.

– Петя! – вскрикнул Дудочкин.

Повстречались друзья, как в сказке. Обнялись до боли в плечах.

Повстречались, обнялись. Смотрят, а рядом – два генерала, их генералы, те самые. Обнимаются генералы. Друг друга до боли в костях сжимают.

– Леня! – кричит один.

– Саня! – в восторге кричит другой.

Увидели генералы Еремина и Дудочкина.

– Ну как?

– Встретились! Встретились! – закричали Еремин и Дудочкин.

Улыбаются генералы:

– Ну что ж, добрая встреча, добрая. Побольше таких бы встреч.

Наступление Юго-Западного и Сталинградского фронтов завершилось полным успехом. Огромная 330-тысячная фашистская армия, штурмовавшая Сталинград, оказалась, как волк, в капкане.

Художник-баталист

Из Германии, из города Лейпцига, прибыл под Сталинград в штаб фашистской армии, которая штурмовала Сталинград, известный художник-баталист.

Прибыл. Представился. Уже немолод. В годах художник.

Приехал художник по приказу самого Гитлера. Получил он задание – нарисовать огромную картину о сталинградской победе фюрера.

Усердно трудился на фронте художник. Собрал материал для картины. Сделал бесчисленные зарисовки. Одних портретов чуть ли не тысячу нарисовал.

Закончил художник свою работу, стал собираться в Лейпциг. Сложил полотна свои и краски. Простился с чинами штаба. И вдруг:

– Танки! Танки! Русские танки! Советский прорыв!

Не поверил никто вначале. Не верит и сам художник.

Какой прорыв? Какие советские танки?! Откуда?! Ведь штаб далеко, в армейском тылу.

Однако все верно. Мчатся советские танки. Навстречу идут друг другу. В клещи берут фашистов.

Прорвались танки в тыл к фашистам. Началась паника, переполох. Устремились штабные службы быстрей на запад, к станции Нижнечирской, к мосту через Дон.

– Танки! Советские танки!

Вместе со всеми бежал к Нижнечирской и прославленный баталист. Ехал в штабной машине. В давке, в сутолоке слетела в кювет машина. Офицеры, его соседи – а были они посильней, помоложе, – пристроились быстро к другим машинам. Остался художник в степи один.

Ветер крепчает. Метёт позёмка. Стоит у дороги, как столб, художник:

– Я – баталист! Я – баталист!

Машет руками, взывает о помощи. Держит эскизы свои и краски.

– Я – баталист! Я – баталист!

Мимо несутся как вихрь машины.

– Я – художник-баталист! – надрывает несчастный глотку.

Никому баталист не нужен.

Стоит художник. Чуть-чуть не плачет. Вот и заплакал. Слёзы к носу текут из глаз.

– Я из Лейпцига. Я – баталист!

Всё больше и больше солдат на дороге. Толкая друг друга, текут вперёд. В общей массе бредёт художник. Еле ноги, бедняга, двигает.

Скользко. Всё сильнее метёт позёмка. Крепчает, крепчает ветер. Поскользнулся, упал художник. Хочет подняться, да нету сил. Понимает – не встать ему с этой пади. И вот, как бы сквозь дрёму, сквозь страшный сон, лишаясь чувств, ещё осознал художник: колесо от повозки прошло по телу, ударил копытом конь, тяжёлый, как жёрнов, огромный, как жёрнов, навалился автомобильный скат…

– Я – баталист… – прохрипел художник. И отдал последний вздох.

Лежит баталист на дороге. Рядом краски лежат и эскизы. Кто же картину теперь напишет? Кто же фюреру славу теперь воздаст?

«Хендехохнули!»

Наступает Советская Армия. Сдаются фашисты в плен.

Утро. Штабная машина. Полковник в машине. Едет полковник, командир дивизии, к своим наступающим войскам. Навстречу попались пленные. Семь человек. Сзади шагает советский солдат. Молод, безус солдат. Держит автомат на изготовку, сопровождает пленных.

Остановилась машина.

– Откуда ведёшь, герой?

– Вот там за высоткой стоит деревня, товарищ полковник.

– С кем их пленил?

– Один.

– Один?!

– Так точно, товарищ полковник. Я в проулок. Они из хаты, – стал объяснять солдат. – «Стой!» – им кричу. Занёс гранату. Увидели гранату и тут же хендехохнули!

– Что-что? – не понял полковник.

– Руки вверх подняли, хендехохнули, товарищ полковник.

Полковник рассмеялся.