От Москвы до Берлина. Рассказы для детей - Сергей Петрович Алексеев

– Синеоков, товарищ полковник.

Вечером полковник, командир дивизии, докладывал о том, как идёт наступление его дивизии, генералу, командующему армией:

– Товарищ генерал, сегодня перед фронтом моей дивизии девятьсот фашистов хендехохнули!

– Что-что? – не понял генерал.

– Хендехохнули, сдались в плен, товарищ генерал.

– Ах, хендехохнули!

Улыбнулся генерал – понравилось, видно, ему словечко.

В этот же вечер генерал, командующий армией, докладывал об успехе армии командующему фронтом:

– Товарищ командующий, за истекший день вверенной мне армией разбиты… – и стал перечислять фашистские полки и дивизии, которые разбиты армией. А в конце: – Товарищ командующий, три тысячи фашистских солдат и офицеров хендехохнули!

– Что-что? – переспросил командующий.

– Хендехохнули, капитулировали, сдались в плен, товарищ командующий.

– Ах, хендехохнули! – рассмеялся генерал. Поздравил командующего армией с успехом.

Прошёл час, и командующий фронтом докладывал по телефону о том, как прошёл день на фронте, Верховному Главнокомандующему.

– Товарищ Верховный Главнокомандующий, сегодня в течение дня войсками фронта уничтожены… – и стал перечислять фашистские дивизии, которые уничтожены в этот день под Сталинградом. Доложил, а в конце торжественно: – Семь тысяч солдат и офицеров противника хендехохнули, товарищ Верховный Главнокомандующий.

– Что-что? – раздалось в трубке. Голос был мягкий, но чуть раздражённый.

Сообразил командующий, что зря употребил он неуставное, непривычное слово, но что тут делать? Сказал тише, без прежней бодрости:

– Хендехохнули, то есть сдались в плен, товарищ Верховный Главнокомандующий.

– Ах, хендехохнули! – ответила трубка. Ответила весело. Без прежней раздражённости. Даже смешок раздался: – Значит, хендехохнули?

– Так точно, хендехохнули, товарищ Верховный…

Зимняя гроза

22 фашистские дивизии, 330 тысяч фашистских солдат, окружила под Сталинградом Советская Армия.

Дал Гитлер клятву спасти окружённых фашистских солдат. Выбрал надёжного человека. Им оказался опытный фашистский военачальник генерал-фельдмаршал Манштейн. Поручил Гитлер Манштейну прорвать кольцо советского окружения, деблокировать Сталинград.

– Хайль! – прокричал Манштейн.

«Манштейн» в переводе на русский – «человек-камень». Верит в Манштейна Гитлер. Верят в Манштейна солдаты. Манштейн – горы свернёт. Манштейн – скалы пробьёт. Если надо, Манштейн остановит реки.

– Держитесь! Я к вам иду! Я вас спасу! – заявил фашистский генерал-фельдмаршал.

Собрали фашисты войска. Из Германии новые части прибыли, из захваченной Гитлером Польши, из захваченной Гитлером Франции. Пришли и с других фронтов.

«Зимняя гроза» – назвали фашисты своё наступление.

12 декабря 1942 года. Устремились вперёд фашисты. Танки, самоходки идут впереди, сзади ползут обозы. Везут боеприпасы, горючее, одежду, продовольствие для окружённых. И вот опять в степях между Доном и Волгой в жесточайшей схватке сошлись войска. В районе посёлка Верхне-Кумский разгорелось огромное танковое сражение. Посёлок несколько раз переходил из рук в руки. Всюду горели подбитые танки. И снова – не счесть погибших. Героически бились советские воины. И всё же под натиском грозных сил пришлось отойти солдатам.

Через шесть дней после начала фашистского наступления гитлеровские войска, окружённые под Сталинградом, услышали шум канонады.

– Мы спасены! Это идёт Манштейн!

Готовят фашисты Манштейну достойную встречу. Время назначили. Место. Час. Порядок торжеств и парад в честь победы.

Однако встречу Манштейну не только они готовят. Идут навстречу Манштейну и советские части. Идёт гвардейская армия под командованием генерала Родиона Яковлевича Малиновского. Цепок в боях Малиновский. Стремителен в маршах, быстр.

В ожидании дивизии Малиновского советские воины укрепились у реки Мышкова.

Подошли фашисты к реке Мышкова. Споткнулись, застряли, остановились.

– Вперёд! – не утихает Манштейн. – Вперёд!

Однако фашисты вперёд ни шагу.

– Вперёд! Вперёд! – кричат в полках, батальонах и ротах.

– Вперёд! – даже кричат в обозах.

Однако советские солдаты крепко стоят в обороне.

– Вперёд!

Ни шагу вперёд фашисты.

– Отставить. Отложим до завтра, – сказал Манштейн.

– До завтра! – прошла команда.

А назавтра прибыли сюда главные силы армии Малиновского. Ударили гвардейцы по фашистам так, что лишь перья от тех полетели.

Побежали враги.

Хотели грозу фашисты. Получили грозу фашисты.

Воздушный мост

Разбит Манштейн. Не прорвались к своим фашисты.

– Мы не прорвались, но есть самолёты!

Боеприпасы, горючее, продовольствие стали поступать к фашистам в Сталинградский котёл по воздуху. Организовали фашисты воздушный мост. Бороздят самолёты небо.

Началась эта история ещё до того, как попали фашисты в котёл, в Сталинградское окружение. Атаковали как-то фашистские асы колонну советских танков. Изрядно нашим тогда досталось. Беснуются в небе, как вихрь, самолёты. Стали над танками в замкнутый круг. Пикируют вниз на танки.

Приметил его танкист, механик-водитель старший сержант Гаврилов.

Самолёт был под номером 22. Именно бомбой с этого самолёта был подорван гавриловский танк. Именно пулей с этого самолёта был ранен стрелок Носак.

Стоит на земле Гаврилов. В бессильной злобе грозит кулаком самолёту.

С той минуты не было большей мечты у Гаврилова, как отомстить фашисту. Крепко держит в памяти номер 22.

Смеются друзья над Гавриловым:

– Рождённый ползать летать не может.

– Да где это видано, чтобы танк отомстил самолёту!

– Отомщу, – упрямо твердил Гаврилов.

Уж, видимо, очень был зол Гаврилов. Гора с горой, говорит, не сходится. Снова сошлись самолёт и танк.

Случилось это в конце декабря, в самый разгар боёв, когда добивали наши войска Манштейна. Танковая бригада, в которой служил Гаврилов, получила приказ прорваться к фашистам в тыл и выйти к станции Тацинской, Рядом с Тацинской большой фашистский аэродром. На аэродром и был нацелен удар танкистов.

Тронулись танки в рейд. Хмурое утро. Ползёт туман. Укрылись машины в молочной мари. Проскочили танкисты десятки километров, вышли незаметно к аэродрому. Не ждут их фашисты. Забит аэродром машинами. Стоят самолёты сплошными рядами. Ряд подпирает ряд.

– Бей по хвостам! Бей по хвостам! Топчи по хвостам! – пронеслась команда.

Хвост – самая уязвимая часть самолёта. На хвосте крепят рули. Сбиты рули, самолёт – игрушка.

Устремились танки к самолётным шеренгам. Режут хвосты, как бритвой. Вместе со всеми крошит фашистов и старший сержант Гаврилов.

Мчит сквозь огонь Гаврилов. Выскочил к взлётному полю. Смотрит – выруливает самолёт. Глянул Гаврилов: сердце ударило в грудь, как молот.

– Он! – закричал Гаврилов.

– Он! – сверху из башни кричит Носак.

Видят номер 22 на борту самолёта. Развернул Гаврилов танк, устремился за самолётом. Увидел фашистский лётчик советский танк, дал мотору полные обороты и прямо поперёк взлётного поля пошёл на взлёт. Бежит машина. Перебирают колёса заснеженные бугорки. Бежит самолёт, а следом несётся танк.

– Стреляй, стреляй! – кричит Носаку Гаврилов.

Да только мешкает что-то Носак. Никак фашиста в прицел не схватит.

Танк не чета быстрокрылому. Всё быстрее, быстрее бежит самолёт. От неровностей поля словно гусь с ноги на ногу переваливается. Не уменьшается между ними – растёт расстояние. Уходит из рук стервятник.

Добежал самолёт до границы поля. Тут проходил овражек. Подпрыгнул. Повис в воздухе. Вот-вот начнёт