Бабочка из Поднебесной - Светлана Лубенец

Ника еще раздумывала о хрупкости бытия вообще, когда услышала, как щелкнул замок входной двери. Она отложила книгу, улыбнулась прозрачным игрушкам из своей коллекции и вышла в коридор. Там переобувался ее отец.

— Привет, папа! — поздоровалась с ним Ника.

— И тебя приветствую, дочка! — отозвался Николай Иванович и окинул ее непонятным взглядом.

— Пап! Ты чего так странно на меня смотришь?

— Странно? Пожалуй, не странно, а заговорщицки!

— И в чем же будет состоять наш с тобой заговор? — удивилась девочка.

— Ну, ты даешь! Забыла, что ли? — притворно возмутился Николай Иванович.

Ника, боясь поверить собственному счастью, прошептала:

— Неужели едем?

— Едем, дочка, едем!!

— Не может быть…

— Может! Я уже и путевки на нас переоформил!

А дело было в том, что сослуживец отца Ники собирался ехать отдыхать всей семьей в Китай, но серьезно заболела его жена, и от поездки им пришлось отказаться. Путевки он предложил Николаю Ивановичу. Поскольку они были выписаны на другие имена, Никиному отцу пришлось побегать, чтобы в короткий срок уладить все формальности.

— С ума сойти… — Ника все еще была не в силах бурно изъявлять свою радость. — Получается, что мы прямо послезавтра вылетаем?

— Именно, послезавтра! Так что давай-ка начнем собираться прямо сейчас!

— И мама с нами? — с надеждой спросила Ника.

Отец покачал головой, притянул дочь к себе, чмокнул в щеку и ответил:

— Ты же знаешь, что ей завтра надо лететь на конференцию в Москву!

— Я надеялась, что она передумает…

— Как она может передумать, если ей надо там делать доклад?

Мама преподавала в химико-фармацевтической академии и вместе со своими студентами должна была читать в Москве доклад на тему «Интродукция^[1] лекарственных растений». Они так долго добивались приглашения на эту московскую конференцию, что было бы странно, если бы мама вдруг отказалась от нее даже ради поездки в Китай.

— Выше нос, дочь! — провозгласил Николай Иванович. — Мы еще не раз отдохнем все вместе. А Китай нельзя же было упускать! Мне кажется, тебе иероглифы даже снятся!

Ника наконец рассмеялась.

Когда Томилины уже почти доехали до аэропорта, Николай Иванович вдруг обратился к дочери:

— Я тебе не сказал самого главного, Никуша! Мой сослуживец, ну… Петр Егорович, на путевки которого мы едем, одну все же оставил за своим сыном, Стасом. Очень попросил за ним поприглядывать. Я согласился. Стасик — твой ровесник, думаю, особых проблем с ним не будет, а тебе — веселей. Не так ли?

Ника пожала плечами.

— Не знаю, папа. Ты когда-нибудь видел этого Стасика?

— Нет, не приходилось. Мы же не друзья с Петром. Так… работаем вместе…

— А вдруг он противный?

— Ну… уж как-нибудь выдержим…

— Постараемся… Ведь получается, что его семья устроила нам эту поездку. Мы их должники!

— Вот именно!

Как только Ника с Николаем Ивановичем вышли из такси, к ним подошли высокий худощавый мужчина и такой же длинный, худой парнишка.

— Здравствуйте! — радостно поприветствовал их мужчина. — А мы уж минут пятнадцать вас ждем! Вот, знакомьтесь, мой сын Стасик!

— Стас, — буркнул Стасик.

— Стас, так Стас! — легко согласился Никин отец и в свою очередь представился сам, а затем представил и дочь.

Взрослые тут же заговорили о билетах, контроле, багаже, предоставив Нику и Стаса друг другу.

— Тебе не нравится, когда тебя зовут Стасиком? — спросила Ника, чтобы как-то завязать разговор. Раз уж им придется провести вместе столько времени, пора начинать дружить.

— Не нравится, — буркнул парень. — Ясельное имя…

— Я тебя понимаю. Я тоже не очень люблю свое имя.

— А ты-то почему? — удивился Стас. — Вероника — очень красиво звучит!

— Имя-то красивое, согласна, но первая его часть, Вера, меня раздражает.

— Странно… Почему вдруг? Нормальное имя.

— Потому что это имя моей настоящей матери…

— И что?

— А то, что она нас с отцом бросила, когда мне было четыре года. Я ее почти и не помню. Меня вырастила папина вторая жена. Я ее мамой называю. Мамой Аллой! Смешное бы получилось имя от Аллы и Николая — Алланика.

Стас скупо улыбнулся и сказал:

— Вовсе и не смешное, а необычное! Можешь, кстати, Веронику на него и сменить!

На этом разговор иссяк, но, к счастью, взрослые наконец решили главные вопросы, и все отправились в здание аэропорта.

В самолете Ника и Стас общались мало. Оказалось, что девочка очень плохо переносит перелет, особенно воздушные ямы. Она так измучилась, что, в конце концов, крепко заснула, укрывшись пледом. В аэропорт города Санья они прилетели в два ночи по московскому времени, и потому отдохнувшая Ника чувствовала себя гораздо лучше, чем отец и Стас, которые здорово утомились. Между тем по местному времени было еще только десять часов вечера.

Когда Ника вышла из прохладного салона самолета, где работали кондиционеры, ей показалось, что она попала в сауну. Было полное впечатление того, будто лицо облепила теплая влажная салфетка. Девочка вытерла щеки и лоб сначала ладонью, потом носовым платком, но лучше не стало. Духота снова окутала ее плотной влажной тканью. Воздух был неподвижен и казался таким плотным, хоть кусай. Незаметно от других Ника даже сделала кусательное движение. Зубы так громко и смешно клацнули друг о друга, что девочка с опаской посмотрела на своих спутников. Ей не хотелось, чтобы над ней посмеялись, но, похоже, и отцу, и Стасу было не до нее. Они с интересом озирались по сторонам. Посмотреть было на что. Стены терминала украшали светящиеся китайские фонарики из красного и золотого шелка. Они были соединены тонкими переплетающимися между собой нитями, которые тоже светились. Фонарики слегка подрагивали и рвались ввысь, как маленькие монгольфьеры. Ника за неделю до поездки как раз прочитала статью о братьях Монгольфье. Свои летающие шары они называли аэростатическими машинами. Правда, сначала они были вовсе не в виде шаров, а прямоугольными. Честно говоря, Ника никак не могла этого представить. Для получения газа братья сжигали мокрую солому и шерсть. Надо думать, преотвратительный запах при этом стоял.

Китайские фонарики на стенах, разумеется, никаких дурных ароматов не испускали. Но духота по-прежнему была не очень приятна. Ника, которая побаивалась высоты, подумала, что сейчас, чтобы глотнуть прохладного воздуха, с удовольствием поднялась бы в самое поднебесье на современном монгольфьере, который наверняка заполняют уже не таким противным газом. Неужели в Китае всегда так душно? Не хотелось бы всю неделю испытывать подобный дискомфорт.