От Москвы до Берлина. Рассказы для детей - Сергей Петрович Алексеев

Двести километров длиной дорога. Строили – двадцать дней.

– Дорога! Дорога! Строят дорогу! – кричали Мишак и Гринька. Живут они оба в селе Новинка. Через Новинку и тянули как раз дорогу.

Здесь проходит один из наиболее трудных участков пути. Болота кругом. Строили дорогу военные. Вышла на помощь и вся Новинка. Старый и малый, здоровый, калеченый – все оказались здесь. Опустела Новинка. Все на дороге. Мишак и Гринька тоже пришли с лопатами. Начался штурм болота. Уж сколько камней и земли здесь насыпали. Возили, возили машины землю. Таскали, таскали носилки люди. Бросали, бросали лопаты землю в бездонную хлябь.

Старались люди. Старались мальчишки. Кто-то сказал, глянув на Мишака и Гриньку:

– Гони до седьмого пота!

– Ну как? – обращается к Гриньке Мишак.

– Пропотел, – отвечает Гринька.

– Ну как? – обращается Гринька.

– Пропотел, – отвечает Мишак.

Раз пропотели, два пропотели, три пропотели.

По миллиметру растёт дорога.

– Ну как? – вновь обращается к другу Гринька.

– Вновь пропотел, – говорит Мишак.

– И я, – отвечает Гринька.

Пять пропотели раз, шесть пропотели раз. Дошли до седьмого пота.

Ура! Пробилась дорога через болото.

Пробилась дорога через болото. А за этим болотом ещё болото.

И снова люди носилки, лопаты в руки. Черепахой, улиткой ползёт дорога. Покрылись люди десятым, двадцатым потом. Осилили всё же и это болото. А за этим болотом снова лежит болото. И снова работа, работа, работа…

Свершилось земное чудо – дорога готова за двадцать дней.

Дорога, конечно, средняя. Не асфальт, не бетон, не гудрон.

И всё же идёт дорога.

Дорога, конечно, узкая. Не всюду разъедутся две машины.

И всё же идёт дорога.

Дорога, конечно, не очень быстрая. Хорошо, если проедешь около сорока километров в день.

И всё же идёт дорога. И всё же идут машины. Вновь идут к Ленинграду грузы.

«Дорога жизни»

В ноябре 1941 года над Ладожским озером наступили морозы. Замёрзла, остановилась дорога по воде через Ладожское озеро.

– Будет дорога! – сказали люди.

Замёрзнет Ладожское озеро, покроется крепким льдом Ладога (так сокращённо называют Ладожское озеро). Вот по льду и пройдёт дорога.

Не каждый верил в такую дорогу. Неспокойна, капризна Ладога. Забушуют метели, пронесётся над озером пронзительный ветер – сиверик – появятся на льду озера трещины и промоины. Ломает Ладога свою ледяную броню. Даже самые сильные морозы не могут полностью сковать Ладожское озеро.

Капризно, коварно Ладожское озеро. И всё же выхода нет другого. Кругом фашисты. Только здесь, по Ладожскому озеру, и может пройти в Ленинград дорога.

Прекратилось сообщение с Ленинградом. Ожидают люди, когда лед на Ладожском озере станет достаточно крепким. А это не день, не два. Смотрят на лёд, на озеро. Толщину измеряют льда. Рыбаки-старожилы тоже следят за озером. Как там на Ладоге лёд?

– Растёт.

– Нарастает.

– Силу берёт.

Волнуются люди, торопят время.

– Быстрее, быстрее, – кричат Ладоге. – Эй, не ленись, мороз! Приехали к Ладожскому озеру учёные гидрологи, это те, кто изучает воду и лёд, прибыли строители и армейские командиры. Первыми решили пройти по неокрепшему льду.

Прошли гидрологи – выдержал лёд.

Прошли строители – выдержал лёд.

Майор Можаев, командир дорожно-эксплуатационного полка, верхом на коне проехал – выдержал лёд.

Конный обоз прошагал по льду. Уцелели в дороге сани.

Генерал Лагунов – один из командиров Ленинградского фронта – на легковой машине по льду проехал. Потрещал, поскрипел, посердился лёд, но пропустил машину.

22 ноября 1941 года по льду Ладожского озера пошла первая автомобильная колонна, а за ней и другие.

Нелёгкой была дорога. Не всегда здесь удачи были. Ломался лёд под напором ветра. Тонули порой машины. Фашистские самолёты бомбили колонны с воздуха. И снова наши несли потери. Застывали в пути моторы. Замерзали на льду шофёры. И всё же ни днём, ни ночью, ни в метель, ни в самый лютый мороз не переставала работать ледовая дорога через Ладожское озеро.

Стояли самые тяжёлые дни Ленинграда. Остановись дорога – смерть Ленинграду.

Не остановилась дорога. «Дорогой жизни» ленинградцы её назвали.

Праздничный обед

Обед был праздничным, из трёх блюд. О том, что обед будет из трёх блюд, ребята детского дома знали заранее. Директор дома Мария Дмитриевна так и сказала:

– Сегодня, ребята, полный у нас обед: первое будет, второе и третье.

Что же будет ребятам на первое?

– Бульон куриный?

– Борщ украинский?

– Щи зелёные?

– Суп гороховый?

– Суп молочный?

Нет. Не знали в Ленинграде таких супов. Голод косит ленинградцев. Совсем другие супы в Ленинграде. Приготовляли их из дикорастущих трав. Нередко травы бывали горькими. Ошпаривали их кипятком, выпаривали и тоже использовали для еды.

Назывались такие супы из трав – супами-пюре. Вот и сегодня ребятам – такой же суп.

Миша Кашкин, местный всезнайка, всё точно про праздничный суп пронюхал.

– Из сурепки он будет, из сурепки, – шептал ребятам.

Из сурепки? Так это ж отличный суп. Рады ребята такому супу. Ждут не дождутся, когда позовут на обед.

Вслед за первым получат сегодня ребята второе. Что же им на второе будет?

– Макароны по-флотски?

– Жаркое?

– Бигус?

– Рагу?

– Гуляш?

Нет. Не знали ленинградские дети подобных блюд.

Миша Кашкин и здесь пронюхал.

– Котлеты из хвои! Котлеты из хвои! – кричал мальчишка.

Вскоре к этому новую весть принёс:

– К хвое – бараньи кишки добавят.

– Ух ты, кишки добавят! Так это ж отличные будут котлеты.

Рады ребята таким котлетам. Скорей бы несли обед.

Завершался праздничный обед, как и полагалось, третьим. Что же будет сегодня на третье?

– Компот из черешни?

– Запеканка из яблок?

– Апельсины?

– Желе?

– Суфле?

Нет. Не знали ребята подобных третьих.

Кисель им сегодня будет. Кисель-размазня из морских водорослей.

– Повезло нам сегодня. Кисель из ламинарии, – шептал Кашкин.

Ламинарии – это сорт водорослей. – Сахарину туда добавят, – уточнял Кашкин. – По полграмма на каждого.

– Сахарину! Вот это да! Так это ж на объеденье кисель получится.

Обед был праздничный, полный – из трёх блюд. Вкусный обед. На славу.

Не знали блокадные дети других обедов.

Блокадный хлеб

Из чего он только не выпекался – ленинградский блокадный хлеб! Разные были примеси. Добавляли к ржаной муке – муку овсяную, ячменную, соевую, кукурузную. Применяли жмых – льняной, хлопковый, конопляный. Использовали отруби, проросшее зерно, мельничную пыль, рисовую шелуху и многое другое. По десять раз перетряхивали мешки из-под муки, выбивая возможное из невозможного.

Хлеб был кисловатым, горьковатым, травянистым на вкус. Но голодным ленинградцам казался милее милого.

Мечтали люди об этом хлебе.

Пять раз в течение осени и зимы 1941 года ленинградцам сокращали нормы выдачи хлеба. 2 сентября состоялось