С добрым утром, Ярушка! - Нина Александровна Александрова

— Приснилось тебе всё…

Вскоре «сон» повторился. На этот раз Лида ясно видела высокого, худощавого человека, он вполголоса разговаривал с отцом.

— Это приходил дядя Коля, школьный товарищ мамы, они вместе учились, — объяснил девочке утром отец.

Дядя Коля приходил не раз. Лиду обычно к его приходу укладывали спать. Но однажды она понадобилась. В городе шла облава, фашисты искали партизан. Если бы дядю Колю обнаружили в доме, да ещё с оружием, расстреляли бы и его и всю семью. Он должен был уйти. Лиде велели проводить его за город.

Дядя Коля шёл по улице, а за ним, как бы сама по себе, шагала маленькая девочка с рюкзаком за плечами.

Девочка очень волновалась, напряжённо следила за своим спутником, боясь потерять его в темноте. Мама предупредила: если дядю Колю остановят, Лида должна идти своей дорогой. Что бы ни случилось, идти, не останавливаясь…

Ни словом не обмолвившись, они вышли из города. Дядя Коля взял у Лиды рюкзак, вынул из него наган, завёрнутый в тряпьё, попрощался с девочкой и исчез в лесу.

Так Лида, сама ещё не понимая этого, стала помощницей партизан. С тех пор ей не раз давали различные поручения.

Смелости у неё хватило бы на десятерых.

Кладбище, тёмные подвалы, куда она носила в условленные места записки для партизан, бомбёжки не могли остановить её. Представляешь, какое это было время: родители, дядя Коля, полюбивший девочку, сами посылали её навстречу опасности… Кто бы отпустил сейчас, в мирное время, десятилетнего ребёнка ночью одного на самую спокойную улицу!

Лида шныряла по дорогам, по улицам, и никому в голову не приходило, что это идёт разведчик, что, быть может, через час-другой вслед за ней двинется партизанский отряд. Лида прекрасно владела собой, никто не мог бы заметить её тревогу, страх. Помнишь, Ярушка, одна девочка говорила нам с тобой, что у неё слёзы сами текут, когда она совсем не хочет плакать? Так вот, Лида не плакала, если ей и хотелось плакать.

Вот какой случай произошёл с ней однажды.

Лида часто ходила в писчебумажный магазин — партизанам нужна была бумага для листовок.

Продавщица приметила её.

— Вон та, маленькая, — сказала она по-немецки хозяину лавки, — каждый день покупает бумагу. Зачем ей столько? — Она едва заметным кивком головы указала на Лиду.

Девочка насторожилась. По внимательному взгляду немца поняла, что её приметили. Что делать?

Бежать? Её схватят. Дядя Коля наставлял её: «Не беги. Бежать хуже всего».

Медленно подвигалась очередь к прилавку.

— Тебе, девочка, бумаги? — спросила продавщица у Лиды.

— Нет, тётенька, чернил, — услышала она в ответ. — Лиловых, пожалуйста.

Купив чернил, Лида не торопясь вышла из магазина…

Эта десятилетняя девочка была награждена медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени.

Слушая мои рассказы, ты, наверное, думаешь, что смелыми люди бывают только во время войны, когда появляются опасность, враги. У меня тоже мелькнула такая мысль при встрече с Лидой Вашкевич. Я представила себе жизнь девочек теперь. Взять, к примеру, тебя или какую-нибудь нашу советскую девочку. Встала утром, умылась, позавтракала, пошла в школу. Всё тихо, спокойно. Милиционер остановит на перекрёстке автомобили, чтобы дети могли безопасно перейти на другую сторону… Какая смелость здесь нужна?

А всё-таки и в обычной жизни бывают нелёгкие испытания. И бои бывают, правда без пуль и гранат. В том же городе Гродно я познакомилась с девочкой, которая и в мирное время была настоящим борцом, и не где-нибудь, а у себя дома.

Ты, наверное, подумала: когда пожар или ещё какая-нибудь беда случилась? Нет, Ярка, не было ни пожара, ни наводнения. В самой обычной обстановке жили мать и дочь.

Каждая мать и дочь любят друг друга. Но Жанна особенно крепко любила свою маму. Мама заменяла ей и школу, и подружек, и всё, что приносит радость ребятам. Девочка уже несколько лет болела — лежала в постели.

Помнишь, Ярка, когда ты болела, как твоя мама ухаживала за тобой? Ты просыпалась ночью, и возле тебя непременно была мама. Ты плакала, капризничала, сама не знала, чего тебе хочется, а мама всегда за тебя догадывалась. Она подавала тебе стаканчик с вишнёвым соком, и ты, промочив пересохшее горло, чувствовала, что больше всего на свете тебе хотелось пить. Она поправляла подушку, и тебе сразу становилось удобнее, легче.

Однажды я забежала к вам ранним утром, перед работой, и поразилась, как выглядела твоя мама. От бессонных ночей у неё было такое измученное и усталое лицо, она едва держалась на ногах. Но она радостно сказала:

— Наконец-то снизилась температура! Ярушка сегодня хорошо спала.

Вот такие все матери — дети для них дороже жизни. Нет у человека вернее друга, чем родная мать. С самого раннего детства и на всю жизнь…

Жанна была очень болезненной девочкой — она не могла ходить, и её маме надо было постоянно ухаживать за ней. Я потому и напомнила тебе про твою болезнь, чтобы ты поняла, как крепко должна была эта девочка любить свою маму, неустанно заботившуюся о ней. Ты лежала одну неделю, и то, я думаю, никогда не забудешь маминых забот, а болезнь Жанны тянулась целые годы.

Как-то вечером, когда мать собралась в церковь — она была набожная, — Жанна попросила:

— Мама, возьми меня с собой.

— Что ты, Жанночка! Ты не дойдёшь до церкви, далеко… — ответила мама. — А на руках мне тебя не донести, ты уже большая.

Была весна, за окном буйно цвела сирень, и Жанне так не хотелось оставаться одной дома. Она заплакала.

— Ну давай попробуем, — сказала мама и стала потихоньку одевать дочку.

Ноги ещё плохо слушались Жанну, всё же она тихо побрела, опираясь на мамину руку.

Верующие страшно удивились, увидев, кто пришёл. Все знали: Жанна давно уже не встаёт с постели. Заговорили о «чуде»: до бога, мол, дошли молитвы матери, и он исцелил Жанну — «божье дитя».

Жанна давно не видела людей, она соскучилась дома, и её радовало, что все окружили её с мамой.

Но, видно, слишком рано поднялась Жанна. Домой она вернулась со слезами. Пришлось срочно вызывать врача, и он очень рассердился, когда узнал, как далеко ходила Жанна. Нужно было приучать девочку ходить постепенно.

Доктор снова уложил Жанну в постель. Через некоторое время, понемногу набираясь сил, она стала гулять в садике.

Наступил большой церковный праздник, и священник велел матери Жанны обязательно привести дочку в церковь. Пусть верующие сами увидят ту, на которую снизошла