Роза и семь братьев - Луиза Мэй Олкотт

– Я покажу вам что, если Роза сейчас пойдет к себе в комнату и, чтобы меня порадовать, наденет те вещи, которые там найдет, – заявил доктор Алек с неожиданной поспешностью.

– Алек, если это Блюмер[21], то я протестую. Я так и знала! Но я не могу видеть, как это хорошенькое дитя приносится в жертву твоим диким идеям о здоровье. Скажи мне, это не Блюмер? – и тетушка Клара с мольбой сложила руки.

– Нет.

– Слава Богу! – она отошла со вздохом и прибавила жалобно: – Я надеялась, что ты примешь мой костюм, потому что бедную Розу всегда так уродовали ужасными платьями, которые не могут понравиться ни одной девочке.

– Ты говоришь, что я уродую дитя, а сама делаешь из нее какую-то беспомощную смешную куклу, – ответил доктор Алек, показывая на маленькую модницу, которая спешила скрыться из вида.

Он с шумом затворил дверь, но прежде чем кто-либо из присутствующих успел вымолвить хоть слово, его зоркие глаза увидели нечто такое, что заставило его нахмурить брови и спросить с негодованием:

– После всего того, что я говорил, неужели вы в самом деле будете заставлять мою девочку носить эти отвратительные вещи?

– Я возьму все назад, если она не будет их носить, – пробормотала тетушка Клара, поспешно убирая два корсета. – Я принесла их только для того, чтобы примерить. Роза полнеет, и у нее не будет хорошей фигуры, если она в ближайшее время не начнет носить корсет, – прибавила она с убежденностью, что еще более рассердило доктора.

– Полнеет! Да, слава Богу! И, надеюсь, будет продолжать полнеть! Природа знает, как сформировать женщину лучше, чем какая-нибудь модистка, изготовляющая корсеты, и я не хочу, чтобы Роза была изувечена. Милая моя Клара, ты сошла с ума, если хочешь заставить девочку, которая растет, носить такие орудия пытки! – быстрым движением он вытащил из-под диванной подушки корсеты и держал их с таким выражением, как будто они действительно были предназначены для истязания.

– Не будь безрассуден, Алек. Тут нет никакого неудобства. Крепко стягиваться теперь не в моде, и корсеты нынче делают очень удобными. Все их носят, даже детей одевают в маленькие корсеты, которые поддерживают спину, – начала тетушка Клара, стараясь отстоять заблуждение многих женщин.

– Я знаю это. Потому-то у этих жалких созданий и бывают слабые спины, какие были у их матерей. Бесполезно рассуждать об этом, и я решительно не намерен спорить, но говорю раз и навсегда, что если когда-нибудь увижу у Розы корсет, то брошу его в огонь, и вы можете прислать мне счет.

Говоря это, он действительно готов был бросить корсеты в камин, но тетушка Джесси удержала его руку и весело сказала:

– Не жги их, ради Бога, Алек, в них так много китового уса, что мы потом не избавимся от ужасного запаха. Отдай корсеты мне, я буду следить за тем, чтобы они никому не причинили вреда.

– Китовый ус, да, это правда. Его тут такая тьма, да еще и металлическая пластинка спереди, как будто недостаточно своих собственных костей. Если бы мы только дали им возможность хорошо исполнять свое дело, – ворчал доктор, возвращая сестре «яблоко раздора». Потом лицо его вдруг просияло, он поднял палец и сказал улыбаясь: – Слышите, как девочки смеются? Стянутые легкие не могли бы производить таких чудесных звуков.

Из комнаты Розы доносились взрывы хохота, и присутствующие невольно улыбнулись.

– Верно, опять какая-нибудь твоя новая затея, Алек? – благосклонно спросила тетушка Изобилие. Она начинала верить в необычные идеи своего племянника. Хоть они и были странными, но давали хорошие результаты.

– Да, это, и правда, моя последняя затея, тетя. Надеюсь, она вам понравится. Я узнал, что придумала Клара, поэтому к сегодняшнему дню тоже велел подготовить наряд для Розы. Не хочу огорчать девочку, но пусть она сама выберет костюм, и, если я не ошибаюсь, Роза предпочтет именно мой. Пока мы ждем ее, объясню, в чем дело, и тогда вы лучше поймете, что я имел в виду. Модель я нашел в этой маленькой книжке. Она просто поразила меня своим совершенством. На мой взгляд, эта одежда отвечает требованиям здравого смысла и хорошего вкуса. Рисунок наглядно показывает, как женщины могут удобно и красиво одеваться, а это самое главное. Этот костюм коренным образом меняет представления о женской моде. Вот, посмотрите на картинку. Я думаю, женщин подобная одежда должна только радовать.

Говоря это, доктор Алек подал книгу тетушке Изобилие, которая, подчиняясь ему, надела очки и, поглядев внимательно на картинку, сказала с некоторым неудовольствием:

– Господи помилуй, это точно ночные панталоны, которые носил Джеми. Надеюсь, ты не намерен заставить Розу ходить по улицам в таком костюме? Это неприлично, и я этого не позволю!

– Именно намерен, и думаю, что моя милая тетя согласится, когда поймет, что это хорошо. Я называю эту одежду индейским словом «паймас». Это – нижнее платье, а поверх него Роза может надевать, что угодно. Сшито это из одного куска фланели. Сверху надета юбка, свободно завязанная у пояса. Ребенку тепло в такой одежде; тело не давят ни пояса, ни пряжки, ни разные оборки. Платье дает простор мышцам и не стесняет движений. Я уверен, что у Розы не будет болеть спина, и она не будет знать ни одного из длинного списка недугов, которых вам, бедным женщинам, невозможно избежать.

Наконец за дверью раздались голоса.

– Войди, моя гигиеническая модель, дай мне посмотреть на тебя, – воскликнул дядя Алек.

Роза вошла с такой веселой плутовской улыбкой на губах, что было видно, какое удовольствие доставляет ей одежда. Доктор с удовольствием глядел на девочку.

– Что же, я не вижу тут ничего замечательного. Это недурное и чистенькое платье, материал хорош, и нет ничего неприличного, если ты хочешь, чтобы Роза походила на маленькую пансионерку[22]. Но в нем нет ни крошечки стиля, и никто не захочет взглянуть на нее в другой раз, – заявила тетушка Клара, чувствуя, что последнее замечание ее безосновательно.

– Это именно то, чего я хотел, – ответил доктор, потирая руки от удовольствия. – Роза теперь соответствует самой себе: скромная маленькая девочка, которая не хочет, чтобы на нее обращали внимание. Но я надеюсь, что она заслужит одобрительные взгляды людей, которые любят здравый смысл и простоту более, нежели шум и блеск. Повернись, моя Геба[23], и дай моим глазам отдохнуть, глядя на тебя!

Правда, рассматривать было особенно нечего: простенькое платье из темной коричневой материи, приятного оттенка, доходившее до сапожек на низких каблучках. Сумка из тюленьей кожи, шляпа, перчатки, лента ярко-красного бархата вокруг шеи и такая же лента, подвязывавшая хорошенькие локоны, – вот и весь костюм, в котором Роза походила на красношейку, которая порхает зимой, но не страдает от холода.