Горный завод Петра третьего - Татьяна Александровна Богданович

Аким с удивлением посмотрел на Мюллера. Тот подумал, что Аким его не понял, и повторил по-русски:

–Ви будет знайт, немец, мейстер то сделат, что русски не может – nein [Нет (нем.)].

Глаза у немца сверкали и усы поднялись вверх.

Аким усмехнулся.

– Ладно, немчура, дай срок, научимся.

Но немец энергично замотал головой.

– Nein, – повторил он. – Я сам делал, показать не будем.

– Ну, бог с тобой, – сказал Аким. – Не показывай. Лишь бы пушка была, как сказал. С этих пор немец заперся у себя и занялся чертежами.

Аким рассказал Антипову, и оба они не могли дождаться, когда можно будет отливать новую пушку. Аким сказал Антипову, что пушка эта мортира, да не такая, как все, а особенная, зовется единорог.

Немец сам приготовил и глиняную форму – опоку по своему чертежу. Все время, пока шли отливка, сверленье, обточка, чистка новой болванки, немец не знал покоя. Он постоянно заходил в мастерские и всё таскал с собой Акима, чтобы тот объяснял мастерам его указания.

Наконец, через три недели единорог был готов.

Антипов назначил испытанье.

Немец предлагал вывезти единорог на опушку и оттуда выстрелить через весь завод на другую сторону, туда, где к заводской стене вплоть примыкает гора.

Но Антипов не согласился. А вдруг немец просчитался, и снаряд попадет прямо в средину завода или разрушит стену, – у них ведь стена деревянная.

Он предложил стрелять с пустыря в лес. Коли ядро перелетит через высокие сосны, не задев, и упадет на поляну, стало быть, и через вал со стеной перелетит.

Немец тщательно вымерил расстояние от пустыря до поляны и сказал, что ладно, пусть будет, как Антипов хочет.

– Деньги мне нипочем. Вы должны видеть, что может сделать немецкий мастер. Опять весь завод высыпал на пустырь. Рабочие посмеивались, глядя на красного, озабоченного Мюллера.

Антипов подал знак, Мюллер вложил запал, и огромное ядро со свистом вылетело из широкой пасти приземистой, точно жаба, пушки.

Где-то далеко послышался глухой удар.

Все мальчишки, а за ними и взрослые рабочие кинулись в лес. Позади, отдуваясь, спешил Мюллер с Акимом и Антиповым.

Все трое шли, задрав головы, но нигде не видно было срезанных верхушек.

Они еще не дошли, когда навстречу им донеслись радостные крики.

Аким побежал вперед. Огромное ядро, видимо с навеса, рухнуло на поляну, разбив в щепы с самой верхушки старый дуб, росший на краю поляны.

Немец стоял среди поляны, самодовольно расправляя усы, и сверху вниз смотрел на толпившихся рабочих.

Антипов тоже весь сиял.

Вот это так подарок будет батюшке-царю! – крикнул он. – Скажи ему, Аким, что государь его примерно наградит.

Аким покачал головой.

– Не желает он, – сказал Аким. – Это он чтоб нос нам ударить. Вот, дескать, каковы немцы, а мы-де, русские, дурни. Из его рук смотреть должны.

– Ну, и чорт с ним, когда так, Благо сделал. Надо скорей посылать.

Единорог со снарядами сразу же отправили в Берду и с волнением ждали ответа. Ответ пришел скоро, через восемь дней.

Читал его Аким в управительском доме, где жил Антипов. Антипов велел позвать немца, Цыгана и всех старших мастеров, работавших над единорогом.

Посмотрели на указ – свиток толстый, – стало быть, указ длинный – может, ругают их, с чего мудрить вздумали. Все сидели, точно на горячих угольях, один немец развалился на стуле и гладил усы, точно не его дело, – правда, он не очень понимал книжную речь.

– «Указ его императорского величества, самодержца всероссийского, – начал Аким, – из государственной военной коллегии на Воскресенский завод полковнику Якову Антипову.

На рапорт ваш, пущенный от 22 сего ж, при котором отправлено одна малая мартира и притом один секретный единорог, через казака Федора Карпова исправно получено. Да и впредь на изготовленную модель о вылитье другого секретного ж единорога государственная военная коллегия по имянному его императорского величества повелению, определяет…»

– Понравился, стало быть, – перебил Антипов, оглядывая всех повеселевшими глазами. – Ишь, «по имянному повелению» такой же делать велят. Сам государь, значит, смотрел.

Все облегченно перевели дух и задвигались. Один немец сидел все так же важно.

– «Ежели против присланного единорога, – читал дальше Аким, – изготовленная модель, то даруй бог сщастие – пустить».

– Слышишь, Мюллер? – не утерпел Антипов. – Такие же велит государь еще делать.

Немец самодовольно улыбнулся. Ничего другого он и не ждал.

– Ну, читай, Аким, – с досадой сказал Антипов.

– «А впредь стараться средней хотя и малой руки досколько вам рассудится. И протчаго, что принадлежит до его величества интереса, в том полагая на ваше попечение и благоискусство. По сему учинить вам по его императорского величества указу.

Дан в нашей государственной военной коллегии генваря 27 дня 1774 года.

Иван Творогов.

Секретарь Максим Горшков.

Повытчик Семион Супонин».

Антипов встал и подошел к немцу.

– Ну, господин Мюллер, – сказал он, – хоть ты на нас и плюешь, а мы все-таки с дорогой душой спасибо тебе сказываем. Через тебя теперь наш государь Оренбург возьмет. Это уж верно.

И Антипов в пояс поклонился немцу.

Первый раз в самодовольном лице Мюллера что-то дрогнуло. Он тоже встал, потряс руку Антипова и пробормотал:

–Ich danke. Ich bin zufrieden. [Благодарю, я доволен. (нем.)]

– Что? Что он лопочет? – спрашивали рабочие.

– Благодарит тебя, Яков Антипыч, – перевел Аким. – Рад, говорит.

– Ну и ладно, – сказал Антипов. – Только бы дальше работал. Будешь, что ли, работать? – обратился он к немцу.

Немец кивнул и пошел из комнаты.

– Как можно налечь надо, ребята, – заговорил Антипов. – Сразу бы побольше наделать, да и послать полную батарею. Ишь, просят стараться, доскольку нам рассудится. Видно, нехватка у них. А как пришлем, они, надо быть, на штурм пойдут да враз и возьмут Оренбург. Давайте-ка месяца за полтора десяток отольем, да сразу и вышлем. Можно б и извещенье им послать, чтобы ждали. Как думаешь, Аким, справимся?

– Справимся. Как не справиться? Часу не пророним.

Мастера столпились вокруг Антипова. У всех были возбужденные, радостные лица.

– Сделаем! Справимся! За нами остановки не будет! – говорили все.

– Главное, февраль уж, – сказал Аким. – Коли в марте не пойдет государь на Москву – развезет дороги, реки тронутся. Придется лета дожидаться.

Утром на площади перед началом работ Антипов рассказал рабочим, что царь прислал указ, – секретный единорог оказался хорош, им приказано еще такие же лить. Сказал он также, что пушек у царя не хватает и из-за этого он все не может взять Оренбург. Надо наделать побольше пушек, тогда