Музыка моего дятла - Анна Анисимова

А теперь я пишу слова. Мама, папа, дедушка, музыка, книга, дятел… Я пишу много хороших слов! Потому что я хочу читать хорошие слова.

Я вынимаю листок и хочу прочитать «мама, папа, дедушка, музыка, книга, дятел…», но почему-то ничего не понимаю. Я совсем не могу отделить одну букву от другой! Точки не слушаются и лезут мне под пальцы. Сразу все! И у меня под пальцами снова оказываются непонятные пупырышки!

Я ужасно сержусь!

– Ты у меня тоже торопыга, – стучит спицами дедушка. – А чтение – дело тренировки. Ты просто начни с коротких слов. Со слова «да», например. Напиши и прочитай сначала его. Потом другое. Так и научишься потихоньку.

Но я так сержусь, что совсем не хочу читать. Я беру грифель и выдалбливаю в окошках все ямки, какие есть! И на бумаге получается как будто коврик. Я глажу его пальцами. Он красивый и понятный. Без всяких слов.

9

– Паша, а ты, случайно, не хочешь секретному шифру научиться? – спрашивает папа.

Это ещё что за новости?!

– Вообще-то Пашка ко мне пришёл! – дёргаю я папу.

Но Пашка любопытный!

– Шифр! – Он от радости кидает куртку на пол. – Хочу!

И говорит мне:

– Давай немножко шифр, а потом играть.

– Моя маленькая вежливая хозяйка, конечно, согласится, – говорит мама и треплет меня по голове.

– Ладно, – бурчу я.

Папа показывает Пашке алфавит, прибор и грифель.

– Смотри-ка. Вот шифр. А вот здесь можно писать им разные слова.

Папа что-то выстукивает, потом вынимает лист и даёт Пашке:

– Разберёшься?

Пашка сопит.

– П… А… ПА… Ш… ПАША!

– Дай я проверю, – говорю я и забираю листок.

Так и есть: Паша. Вот П, а рядом А. Вот Ш и снова А. Ну надо же! У меня так долго буквы разбегались, а он сразу прочитал!

– Зато ты все буквы знаешь, – говорит папа. – Так что можешь Пашу учить сама.

– Давай, учи меня шифру! – торопит Пашка.

– Это не шифр! – говорю я.

– А что? – удивляется Пашка.

Тогда я беру грифель и пишу:

10

Так-так-так.

Так-так-так-так…

Я пишу Пашке записку и припеваю.

Так.

Так-так-так-так…

Теперь у Пашки тоже есть прибор и грифель. И мы меняемся записками в художественной школе. Все смотрят и не понимают, что в них написано. Потому что больше никто не умеет писать, как мы!

Так-так.

Так-так-так…

Уже пол-листа настучала! Длинно, конечно. Зато красиво, как песня.

Так-так-так.

Так-так-так…

А если у Пашки тоже будут разбегаться буквы, то я помогу ему прочитать.

Кит ищет друзей

1

На Новый год мне подарили ватрушку! Без творога. Потому что она резиновая.

– Давай надуем скорее! – прошу я папу.

Ватрушка лежит в коробке. Худая и сонная. Как сдутый воздушный шар.

Папа берёт насос и накачивает камеру воздухом. И скоро ватрушка занимает весь свободный пол в комнате!

– Вот это громадина! – удивляюсь я.

Забираюсь в середину ватрушки и ложусь на спину.

– Мам, смотри! Я как на море.

– Помнишь, как плавали? – спрашивает мама.

– Ну конечно! – отвечаю я.

Мама и папа плавали сами по себе. А я – на дельфине. Это был мой спасательный круг. С мягкими глазами и пухлыми плавниками. Мы так здорово с ним плыли! В два плавника и в две руки. И однажды добрались до водяной границы! А там – гири качаются на привязи. Море охраняют. Папа сказал, что они называются буйки. Но они ни капельки не буйные! Наоборот! Тихонько качаются на одном месте – буйк-буйк, и всё. Мы с дельфином покачались с ними немножко. Чтоб им не скучно было. А потом папа взял нас на буксир.

И сейчас папа тянет ватрушку за верёвку. А я лежу и пумкаю по ватрушке ногами. Пум! Пум! Какие упругие бока! Как будто мой дельфин вырос и растолстел…

– Мам, пап, я поняла! Это не ватрушка. Это кит!

2

Кит живёт на балконе уже две недели. Так что балкон у нас как аквариум. Ведь киты водятся в глубоких океанах. А у нас просто балкон. Киту негде развернуться. Такой большой, а всё равно бедняга.

Я открываю дверь – и кит сразу протягивает мне плавник. У каждого кита есть треугольный плавник на спине. Мы об этом с дедушкой читали. А потом в библиотеке картинки смотрели. И слушали, как киты гудят друг другу. У-у! И-у! Вы-у! Это они так разговаривают. Гудками.

И мы с китом так разговариваем.

– Пап, когда мы уже пойдём кататься?

– Скоро, – отвечает папа. – На выходных.

Я пожимаю киту плавник и перевожу ему папины слова. Ми-у! А-у! И мы с ним вместе вздыхаем: Ы-у! Ы-у! Как же долго ждать! Наверное, вот какой глубокий океан – как ожидание.

3

Ура! Идём! Наконец-то мы с папой идём на горку. В наш лесопарк. На берег ручья. Папа тянет поводок. Кит скользит по снегу. А я одной рукой держусь за плавник, а вторую выставила вперёд и касаюсь снега варежкой. Он то мягкий, как пух, то твёрдый, как камень. Но киту всё равно. Он плывёт довольный, что выбрался из аквариума. И папа свистит довольный. Как будто поймал кита на удочку! А потом говорит:

– Ну всё, ручей. Кидаем якорь, – и сбрасывает на снег рюкзак.

Значит, пришли! Я хлопаю варежками. Я люблю этот ручей. Хотя он трусишка. Потому что сам маленький, а берега у него высоченные. И ручей всё время в них прячется. Зато зимой его берега превращаются в горки. И все катаются с них на ледянках и ватрушках. А я буду кататься на ките!

– Держись за ручки, – говорит папа.

– За плавники, – строго поправляю я.

– Держись за плавники, – говорит папа. – Сейчас я посмотрю, чтоб никого на пути не было, и отправлю вас вниз.

Мы с китом ждём. Мы терпеливые. Целых две недели ждали! И скоро папа кричит:

– Ну что? Готовы отправиться в бездонный океан?

– У-у! И-у! – кричим мы с китом.

И папа спускает нас с горки. Вжух! Ветер захлопывает мне рот. И моё сердце ныряет в живот от страха. Прячется сердце в животе, как ручей в