Красные гиганты. История советского баскетбола - Марк Брет Кано

Он использовал разных игроков в самый неожиданный момент. Гомельский в 1988 году уговорил Сабониса играть практически на одной ноге, потому что он знал, что не сможет победить американцев без него. Я считаю его большим тренером. Он был великим психологом и организатором» [59].

Жармухамедов: «Психолог <…> Вам сложно понять, как это было в советские времена. Он имел сильную поддержку в армии. Вот почему никто не говорил открыто против Гомельского» [57].

Селихов: «Гомельский был очень хорош как менеджер, но слабее Кондрашина в плане баскетбольной тактики, это замечали и ведущие игроки, и, возможно, поэтому Жармухамедову было с ним некомфортно. Конечно, как тренер Кондрашин был гораздо лучше» [91].

Сергей Гришаев: «Гомельский был прекрасный организатор, но как тренер Кондрашину уступал. Владимир Петрович блистательно читал игру. Гомельский скорее сильный мотиватор. Сейчас бы сказали ”менеджер“. Игроки Гомельского в ЦСКА и в сборной СССР всегда знали, что их призовые всецело зависят от него» [129].

Чесноков: «Кондрашин был как Моцарт, у него была та интуиция к игре, кого менять, когда это делать… Это был чистый талант. Гомельскому пришлось поработать над тем, чтобы получить эти знания об игре. У Гомельского было все: машины, связи… Все, кроме золотой медали на Играх. Он принял участие в четырех Олимпийских играх в качестве ассистента и главного тренера, но никогда не выигрывал. Потом пришел Кондрашин и выиграл первые же Игры, а Гомельский проиграл даже дома без присутствия США. В результате у них было соперничество» [120].

Едешко: «Они не понимали, как Кондрашин вносил изменения на протяжении всего матча. Они не понимали систему подготовки к турнирам. Они не понимали его странных отношений с Александром Беловым. Но команды Кондрашина выиграли так много матчей на последних секундах» [110, с. 34].

Александр Большаков: «Некоторые решения Кондрашина были непонятны тогдашнему баскетбольному истеблишменту Советского Союза, какие-то казались, наверное, совершенно необоснованными. Но его решения были, как правило, победоносными. Организация игры в защите была главным козырем команд Кондрашина – как ”Спартака“, так и сборной. Когда бы я ни говорил с ним о баскетболе, он всегда уделял обороне особое внимание. Как я жалею, что ни разу не спросил у него, когда, как и каким образом он пришел к заключению, что главное в баскетболе – защита! И ведь должен был, обязан был спросить! Потому что помнил Кондрашина игроком, который вряд ли обращал хоть малейшее внимание на защиту» [130].

Анатолий Блик: «Когда мы играли со ”Спартаком“, я всегда говорил, что мы проиграли на пол-очка [131]. Кондрашин был очень необычным тренером. Его команды играли очень медленно, он хотел все контролировать. У него было такое чутье в игре, которое все замечали, но никто не мог его объяснить. Если говорить о гениях, то именно Кондрашин попадает в эту категорию» [134].

Ткаченко: «Гомельский прежде всего был великим мотиватором, великим психологом. Кондрашин знал все аспекты теории игры и был в этом лучше, а Гомельский умел уговорить игроков делать то, что они должны делать. Я провел с ними много времени, поэтому говорить о том, кто был лучше, с моей стороны, некорректно» [132].

Александр Сидякин: «С Гомельским все было более предсказуемо: изменения, реакция на происходящее на поле, ошибки. Но когда Кондрашин был у руля, никто не мог угадать, что произойдет в следующую минуту. Никто не знал, что творится у него в голове» [131].

Владимир Обухов: «Гомельский очень старался, но у него не всегда получалось. Кондрашин был просто фантастическим тренером» [133].

Поливода: «Гомельский приехал на турнир в Санкт-Петербург только после смерти Кондрашина, у них были напряженные отношения» [95].

Паулаускас: «Мне было очень приятно работать с Кондрашиным и Гомельским. Они были очень разными людьми – и в обычной жизни, и как профессионалы. Я не могу сказать, кто из них лучше, их нельзя сравнивать. Гомельский был более дипломатичным: он много говорил, готовил команду психологически. Кондрашин же, наоборот, не любил говорить ради того, чтобы говорить, он настраивал игроков на матч всего несколькими словами. В своем клубе он играл с Александром Беловым и Александром Болошевым[66], которые не были типичными центровыми. Ему не нравились медленные и не очень атлетичные игроки типа Андреева или Коваленко. Между тем Гомельский не мог представить себе игру без высоких игроков. Он всегда хотел строить игру, опираясь на высокого центрового. Такой стиль игры был характерен для тех времен, когда он тренировал ”СКА Рига“ вместе с Янисом Круминьшем» [134].

Сергей Белов: «Если Александр Яковлевич обеспечивал свое влияние через постоянный контакт с игроками, то в лице Петровича была иная крайность: он никогда не общался со своими подопечными – не собирал собраний, не вел индивидуальных бесед. Особенно тяжело было, когда он был недоволен командой, – в таких случаях его реакцией были еще большее погружение в себя, полнейшая замкнутость <…> это, поверьте, было гораздо хуже разносов Гомельского. Отношения Кондрашина с игроками сборной сглаживал только его помощник Сергей Григорьевич Башкин, у которого с ребятами установился неплохой контакт. Силой Кондрашина как тренера и новаторством в масштабах СССР было то, что он хорошо изучил американский баскетбол (в основном студенческий) и понял, как использовать слабости противника» [98, с. 190].

Едешко: «С Кондрашиным у меня были гораздо более близкие отношения, мы были как друзья, а не как игрок и тренер. С Гомельским все было понятно с самого начала. <…> Он был прекрасным психологом, это говорят все, кто хорошо знал Папу. <…> Было несколько случаев, когда я шел к Гомельскому с мыслью: ”Сейчас я ему выскажу все, что думаю“, а выходил от него с мыслью: ”Хорошо, что он мне все объяснил, он прав! Он все делает ради меня“ [110, с. 38]. Папа жил по принципу ”разделяй и властвуй“, он считал, что его авторитет должен быть непререкаемым. Пусть меня ненавидят, но пусть меня уважают» [110, с. 39].

Капичич: «Гомельский показался нам человеком, которого советская делегация специально выбрала для того, чтобы вести команду к победе, в то время как Кондрашин выглядел как более типичный баскетбольный тренер. То, как он общался с игроками, больше похоже на сегодняшнее общение между тренером и игроком, в то время как Гомельский придерживался гораздо более официального и дисциплинированного стиля» [107].

Андреев: «Кондрашин никогда никого не хвалил. У него было особое отношение к некоторым игрокам, например, к Едешко, но остальных он особо не выделял» [92].

Сергей Белов: «Cамым экзотическим впечатлением оказалось выбивание Гомельским гонорара в каком-то из пунктов нашей остановки. Для этого потребовался твердый,