Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

Разумеется, в повседневной жизни происходит то же самое. Более того, часто грань между тем, что мы осознаем, и тем, что мы знаем или чувствуем бессознательно, не столь четкая. В некоторых из приведенных выше примеров слово «неведение» слишком сильное. Иногда жертва драматической иронии не не знает, а просто предпочитает не замечать или отказывается верить. Иногда они даже подозревают то, что мы, зрители, знаем наверняка. Возможно, именно поэтому обманутые супруги (в жизни, как и в бульварных романах) всегда все узнают последними.

Короче говоря, использование драматической иронии в некоторых случаях сводится к демонстрации энергии, изнурительно затрачиваемой бессознательным каждого человека, чтобы не позволить сознательному (разуму) признать слишком жестокие истины. Добавление драматической иронии в произведение придает бóльшую точность и глубину психологии персонажей. И здесь мы можем представить себе, как зрителям приятно видеть в других то, что они сами ежедневно переживают, не осознавая того.

Помимо «Сансет-бульвара», «Кукольного дома» и «Царя Эдипа», три произведения прекрасно иллюстрируют эту противоположность между осознанным и подавленным знанием: фильм «Смерть коммивояжера», первое рабочее название которого было «У него в голове»; «Тень сомнения»; «Торжество». В пьесе Артура Миллера Вилли Ломан отвергает правду, потому что она слишком болезненна, но нам часто кажется, что он очень близок к прозрению. Бывают даже моменты, когда создается впечатление, что он знает, что понял. Отчасти именно это делает пьесу Миллера таким богатым, глубоким и увлекательным произведением. В фильме Хичкока мы знаем, что Чарли (Джозеф Коттен) – убийца, которого разыскивает полиция; его семья этого не знает, но племянница (Тереза Райт) что-то подозревает. Постепенно ее интуиция перерастает в уверенность.

Весь второй акт описывает этот процесс прояснения. Наконец, в «Торжестве» мы верим, что Кристиан (Ульрих Томсен) говорит правду, когда обвиняет отца в сексуальном насилии. Стоит отметить, что у нас нет никаких формальных доказательств этого, но сила драмы и бессознательное стремление зрителя отождествлять себя с персонажами, переживающими конфликт, заставляют нас поддержать его. Но подавляющее большинство гостей семейной вечеринки не верят в это. Одни не знают, другие скрывают, третьи (в основном отец и мать) лгут. Все они, так или иначе, предпочитают не смотреть правде в глаза. Она доставляет им слишком много неудобств.

В. Способ действия

Я выделяю три фазы в функционировании драматической иронии: подготовка, разработка/применение и разрешение. Первая и последняя фазы последовательно образуют важные драматические узлы. Иногда драматическая ирония действует локально в одной сцене – как в случае со многими гэгами, но все три фазы часто требуют нескольких сцен. Наконец, они похожи на триаду начало – середина – конец (см. стр. 357).

Подготовка

Подготовка – это момент, когда зрителю становится известна информация, которой не знает хотя бы один из персонажей. Для этого может быть достаточно одного кадра или диалога. В самом начале фильма «Адский небоскреб», когда на вершине гигантского небоскреба начинается вечеринка по случаю его открытия, камера показывает, как в шкафу на 81-м этаже взрываются и загораются электрические цепи. Нам показывают их еще дважды, прежде чем кто-то наконец обнаруживает начавшийся пожар. В этих кадрах присутствует сильная драматическая ирония.

Иногда того, что две сцены следуют друг за другом, достаточно для создания драматической иронии (во второй сцене, разумеется). В первой сцене V акта «Ромео и Джульетты» Бальтазар сообщает Ромео, что Джульетта мертва. Эта сцена создает драматическую иронию, в которой Ромео становится жертвой, потому что в предыдущей сцене (IV/3) мы видели, как Джульетта приняла снотворное, чтобы симулировать смерть (см. также стр. 336). Иногда для создания драматической иронии используется целая сцена или ряд сцен. В начале второго акта «Царя Эдипа» сцена между Эдипом и Тиресием – это сцена подготовки.

Ремарка в театре или опере, закадровый голос в кино или пузырь мыслей в комиксах часто подают зрителю информацию иронического характера. Кино, с его удивительной способностью перемещаться из одного места в другое за 1/24 долю секунды, обогатило средства, доступные автору для подготовки драматической иронии.

Подготовка драматической иронии

Подготовка заключается в показе последствий (разумеется, противоречивых) драматической иронии. Она часто является предметом нескольких сцен, иногда всего второго акта (см. «Амадей», «Торжество», «Холостяцкая квартирка», «Огни большого города», «Пигмалион», «Ревизор», «Быть или не быть», «Жизнь прекрасна» (1997) и т. д.).

В каком-то смысле использование драматической иронии – обязанность автора. Ведь, применяя ее, он создает захватывающие перспективы и повышает ожидания зрителя, который хочет только одного: увидеть, как жертва драматической иронии или информированный персонаж попадает во все ловушки, которые неизбежно порождает неведение первого. Если автор не использует или почти не использует заложенную им драматическую иронию, он просто разочаровывает публику в ее ожиданиях. Иными словами, реализация драматической иронии – один из важнейших случаев анонса (см. главу 7). Например, мистификации, будь то в жизни или в драме, требуют, чтобы их использовали. Когда вы разыгрываете кого-то, адресат непременно должен на это купиться.

Примеры неиспользованной драматической иронии существуют, но такие случаи довольно редки. Возможно, потому что автор чувствует необходимость оправдать созданные им грандиозные ожидания. С другой стороны, чаще встречается плохо использованная драматическая ирония.

Иногда подготовка заключается в том, чтобы ясно сказать зрителю: «У меня есть драматическая ирония, но я не заинтересован в том, чтобы использовать ее ожидаемым образом». Так происходит в «Викторе/Виктории», где Виктория (Джули Эндрюс) затевает обман. Частный детектив (Герб Танни) пытается раскрыть его, но он настолько неуклюж, что с трудом верится, что ему это удастся. Очевидно, что Блейк Эдвардс не заинтересован в развитии бульварной составляющей «Виктора/Виктории». Но, изображая своего некомпетентного частного детектива, он играет в драматическую иронию и не скрывает этого. В «Билете на двоих» используется другой подход. Нил (Стив Мартин) с трудом добирается домой. Вылеты самолетов задерживаются, поезда опаздывают. Он регулярно звонит жене (Лайла Робинс), чтобы сообщить ей, где находится.

Мы понимаем, что она подозревает мужа в неверности, и знаем, что она ошибается. Поэтому она становится жертвой драматической иронии. Но Джон Хьюз не перебарщивает, ситуация просто набросана с изяществом.

Драматическая ирония без подготовки

В очень редких случаях драматическая ирония используется без подготовки по той простой причине, что она является частью общей культуры зрителя.

В начале фильма «Охота на мужчину», действие которого происходит в июле 1939 года в Германии, охотник (Уолтер Пиджон) на короткое время получает возможность взять Адольфа Гитлера (Карл Экберг) на прицел. У нас есть информация о Гитлере, которой нет у охотника. Доказательством служит