Собрание произведений в 2 томах. Том II (изд. 3-е) - Леонид Львович Аронзон

class="v">Абрамыч мой, мой Мельц, мой Изя,

сосед мой близкий по кресту,

я недоволен был бы жизнью,

твою не встретив красоту!

Я тридцать робберов в ремизе,

и время подводить черту…

Ахилл мой, хочешь — будь капризен,

вели — я почешу пяту,

но заклинаю: как умру я,

всю пышность похорон моих

возьми на счёт свой, чтоб Альтшулер

смог сочинить на камне стих:

«Могильный холмик сей души

Мельц навалил из анаши»!

〈1968〉

331

Я душу чувствовал как плоть,

как вросший внутрь чирей.

О, я хотел себя вспороть

садистским ха — ра — ки — ри!

Но вот явился ты — и вдруг

я ожил за беседою.

Дай Бог тебе, о мой хирург:

ты спас меня не ведая.

〈1968〉

332

Тебя я к дружбе принудил,

но всё равно сижу один,

однако мне и мил, и дорог

и твой привет, и твой сонет —

хоть ты меня покинешь скоро,

но тем не менее и нет.

〈Конец 1968〉

333

Я весь налился тишиной.

Теперь боюсь её нарушить.

Грудь тоже сделалась спиной.

Нет ничего передо мной,

я весь внутри, а что снаружи?

Снаружи, видимо, смешно:

две жопы брызгают говно.

〈1968 или 1969〉

334. Экспромт Михнову

Даст Бог, удастся восхитить

твой ум, как ты мой восхищаешь:

я те счастливые стихи

тебе небрежно посвящаю…

〈1968 или 1969〉

335

Вдруг

31-ого

утром

пришёл

(явился)

Галецкий

с

пустым мешком,

аккуратно сложенным много раз,

совсем пустым:

Санта Клаус,

уже раздавший дары: а тебе, мол, вот! — ничего,

не ничего не принёс, а принёс ничего.

Так я прочитал сначала, много раз.

Если даже он не хотел этого эффекта

и вообще забыл (как потом выяснилось), что сегодня канун:

ситуация решила за него.

Но после я сказал ему, что он пришёл как

Санта Клаус

с обилием даров: прощаясь, обнял меня прекрасно,

как брат, обнявший брата.

Я давно ждал,

когда он прозреет,

кто я есмь.

〈2 января 1969〉

336

Зачем они? — ведь только я и нужен!

Поэтом всех стихов,

всех жён достойных мужем

я быть тебе готов!

〈Начало лета 1969〉

337. Сонет ко дню воскрешения Михнова Евгения

Да будет празднеством отмечен

из века в век твой день рожденья!

мой друг, твоё мгновенье — вечность,

но что успеешь за мгновенье?

Но и за светопреставленьем

найдём ковчег исполнить встречу,

зажжём торжественные свечи,

чтоб наших душ увидеть тени!

Вперёд меня не умирай:

к Всевышнему найду я руку,

и будет ждать тебя не мука,

всё тот же ад, но только рай.

Всё той же влаги изобилье,

всё тот же я,

но только в крыльях.

5 июля 1969 года

338

Вот новая моя печаль:

она наречена Марией.

Ей столь пристало это имя,

что, будь я Богом, я б зачал

в ней брата младшего Мессии.

Мария, как тебя зовут?

Твой светлый облик, тени, крылья —

всё явствует, что ты Мария,

а то, что ты — Наташа, лгут.

〈1969 или 1970〉

2. Стихотворения, написанные совместно с другими авторами

339

речь бьётся в паузах силка

и рыбака будили тени

сдавило буфером стрелка

и на прогулку шли постели

где утро вымытой тарелкой

как будто было сонным голо

мой бог, лицом ты постарел как

и был портрет к реке приколот

1964

340

конь сидящий на кургане

курган сидящий на могиле

все сидящие курили

сидеть сидящего ругали

из астмы выросший цветок

и пеньюар чтеца из Рима

был ваших мыслей фотоснимок

текущий зовом в водосток

и голубой иглы глоток

и голубиной голи грани

как конь сидящий на стакане

кормился воздухом у ног

1964

341

Лицо шуршало по обоям,

когда двух всадников малютка

заметив обронил: «Обоих

не видел я в преддверьях шутки.

Мне объяснить их нету сил —

недаром боров голосил,

наевшись сытых много трав…

Скажи мне, всадник, — кто неправ?»

И, обратясь к озёрам взором,

он продолжал, гордясь позором:

«О невесомости гнедых

прекрасно знают только гниды,

и даже тётка Степанида

мне объяснить не может их!

При чём тут тощие зады

мне из ушей твоих видны?

И славы блеск, и ада пламя

я показал меж ляжек даме.

Она, предлогом возгордясь,

мне говорила о природе,

когда, к борзым оборотясь,

рек освежёванный карась,

что во саду и в огороде

мелькало много ручек медных:

„Когда ты станешь другом бедных,

тогда узнаешь о народе!“».

17 октября 1965

342–346. Зоосад

1

Вот лежит большой живот,

не живот, —

        а бегемот.

2

Вот подушка для иголок,

хоть подушка — не возьмёшь,

потому что