Лолита. Сценарий - Владимир Владимирович Набоков

Автомобиль

подъезжает к их дому. Гумберт и Лолита выходят. Лолита пытается уйти.

Гумберт. Куда ты собралась? Иди в дом.

Лолита. Хочу прокатиться на велосипеде. Мне нужно прийти в себя на свежем воздухе, негодяй.

Гумберт. Ты пойдешь со мной в дом.

Лолита. Ради Христа —

Прихожая.

Гумберт. Я знаю, что ты мне неверна. Какая-то липкая паутина опутывает меня. Но я не намерен сдаваться. Ты не можешь изводить меня так. У меня есть право знать, у меня есть право бороться.

Лолита. Закончил?

Гумберт. А это все, что ты можешь сказать в ответ?

Лолита. Если ты закончил, я пойду поем чего-нибудь. Ты ни за что лишил меня восхитительного ужина.

Кухня.

Лолита управилась с сандвичем и теперь неряшливо выуживает из консервной банки скользкую половинку персика. Гумберт с трясущимися от бешенства руками наливает себе выпить. Она ест, просматривая книжку комиксов и почесывая голень.

Гумберт. Какой же дурень, какой дурень этот Гумберт! Предоставить в распоряжение маленькой Лолиты тьму безумных безгумбертовых возможностей! Мечтательные прогулки на велосипеде, закаты, уединенные аллеи, уроки фортепиано, репетиции, укромные овражки, гаражи, угольные склады.

Лолита, покончив с едой, идет к двери.

Гостиная.

Лолита сидит, развалившись, в кожаном кресле. Выкусывая заусеницу, она следит за Гумбертом бесстрастными глазами. Поставив вытянутую ногу в одном толстом белом носке на табурет, она, не переставая, качает его.

Лолита. Ну что же, говори, любовничек.

Гумберт расхаживает по комнате, потирая рукой щеку и дрожа от гнева.

Лолита. Потому что, если ты сейчас не начнешь, я поеду кататься на велосипеде.

Гумберт усаживается в кресло напротив, рассматривая ее. Она продолжает смотреть на него в упор и раскачивать табурет.

Гумберт. Не думаю, что ты будешь и впредь кататься на своем велосипеде.

Лолита. Вот как?

Он сдерживает себя, стараясь говорить спокойно, но его голос постепенно усиливается до истерических взвизгов. А окно напротив открыто, и сирень во дворе слышит их разговор.

Гумберт. Долорес, все это должно прекратиться немедленно. Ты разрушаешь наши отношения и подвергаешь опасности саму себя. Я не знаю, и знать не хочу, с которым из юных хулиганов, Роем или Фоем, у тебя тайные свидания. Но это должно прекратиться, а не то случится непоправимое.

Лолита. Непоправимое? Скажите пожалуйста!

Он отпихивает табурет, который она все раскачивала пяткой и носком, и ее нога глухо ударяется об пол.

Лолита. Эй, полегче на поворотах!

Гумберт хватает ее за тонкое запястье, когда она совершает попытку сбежать из комнаты.

Гумберт. Нет, ты будешь меня слушать! Я сломаю тебе руку, но ты будешь слушать. Завтра – да, завтра – мы уедем, мы поедем в Мексику, мы начнем совершенно новую жизнь.

Ей удается выкрутить свою руку из его хватки и выбежать из дому.

Гумберт выбегает следом и видит, как она, нажимая педали, удаляется на велосипеде по улице. Держась одной рукой за сильно стучащее сердце, Гумберт заворачивает за угол, направляясь в молочный бар, который Лолита часто посещает. В свете уличных фонарей ее велосипед, прислоненный к фонарному столбу, стоит одинокий и смущенный. Гумберт входит в бар. В отдалении сквозь стекло телефонной будки он видит Лолиту, юную русалку в прозрачном резервуаре. Она продолжает говорить. С кем? Со мной? Держа трубку в горсточке и конфиденциально сгорбившись над ней, она глядит на Гумберта, прищурившись, затем вешает трубку и выходит из будки.

Лолита (бойко). Пробовала тебе позвонить домой.

Гумберт. Правда? Странно. Я видел, что ты с кем-то разговаривала. Твои губы двигались.

Лолита. Да. Ошиблась номером. Слушай, я не хочу, чтобы ты злился на меня. Теперь все изменится к лучшему. Принято большое решение.

Гумберт. Ах, Лолита. Если только я все еще могу тебе доверять.

Она улыбается ему и взбирается на свой велосипед.

Обратный путь по Тэеровской улице.

Блестящая от дождя ночь. Лолита тихо подвигается на своем велосипеде вдоль мокрой панели, толкаясь ногой, поджидая Гумберта, вновь отталкиваясь. Он идет позади, взволнованный, с влажными глазами, рывками догоняя ее. Собака тянет поводок, и ее хозяин, отпуская, позволяет ей обнюхать фонарный столб. КИНОКАМЕРА сопровождает Лолиту и Гумберта до их дома. Сирень стоит в цвету. В окне соседнего дома гаснет свет.

Прихожая. Лолита и Гумберт входят.

Лолита. Понеси меня наверх, я что-то в романтическом настроении.

Он поднимает ее на руки. Телефонный звонок.

Лолита (подняв указательный палец). Телефон.

Гумберт. Ах, пусть звонит.

Лолита. Отпусти, отпусти меня. Никогда не стоит разочаровывать звонящего.

Гумберт. Моя афористичная душенька! Хорошо.

По телефону говорит Куильти – измененным и приглушенным, квакающим голосом.

Куильти. Как поживаете, профессор?

Гумберт. Хорошо. А кто это —

Куильти. Простите, что беспокою вас так поздно. Вам нравится ваше пребывание в Бердслее?

Гумберт. Да. Могу я узнать, кто говорит?

Куильти. Это лучшее время в году, только дожди досаждают.

Гумберт. Простите, кто говорит?

Куильти (с вежливым смешком). Мы не знакомы, но я за вами уже некоторое время дружески наблюдаю. Можем ли мы поговорить немного?

Гумберт. Вы имеете какое-то отношение к колледжу?

Куильти. В некотором роде. Я что-то вроде студента-заочника. Видите ли, я изучаю ваше дело.

Гумберт. Какое дело? Не понимаю.

Куильти. А Долорес уже в постельке?

Гумберт. Ах, вот оно что. Ты, значит, изменил голос, Рой Волкер?

Куильти. Нет, нет. Вы ошибаетесь.

Гумберт. Хорошо. Все, что я имею сказать вам, это что ни я, ни Лолита не вступаем в разговоры с незнакомцами.

Куильти (весьма учтиво). Это недоразумение. Все совсем не так, как вы думаете. Люди, которых я представляю, озабочены только тем, чтобы дети вовремя ложились спать. Видите ли, мистер Гумберт, я состою внештатным сотрудником Департамента общественного благоденствия.

Гумберт. Как ваше имя?

Куильти. О, это такое обыкновенное, ничем не примечательное имя. Мой департамент, сэр, хотел бы проверить некоторые довольно странные слухи, касающиеся отношений между вами и этой хорошенькой девочкой. Мы имеем на нее определенные виды. Мы знаем одного почтенного джентльмена, весьма состоятельного одинокого господина, который был бы счастлив ее удочерить.

Во время этой речи Гумберт достает из кармана жилета коробочку с пилюлями и глотает одну.

Гумберт. Это неслыханно.

Куильти. А вы сами удочерили ее? Официально, я имею в виду?

Гумберт. Ну, я —

Куильти. Вы подали официальное заявление? Ваше заикание красноречиво свидетельствует, что нет.

Гумберт. Я исхожу из того, что приемный отец – это родственник и что родство само по себе является естественным эквивалентом опекунства.

Куильти. Сознаете ли вы, что слово «естественным» несет скорее низменные ассоциации?

Гумберт. В моем случае нет.