Пьесы - Афанасий Дмитриевич Салынский

Ваня! Афоня-младший! И Катя-Катенька! Подойдите, подойдите! Я счас! Счас! Сахарку!.. (Шарит в постели.) Ах ты! Вещмешок-то в той палате остался. Ах ты! И Мишутку не пошлешь. Горит парень… Допрыгался после операции… Ах ты!

М а т р е н а. Не напрягайся, кормилец. Они сахару-то и на скус не знают. И неча их сладостями нежить…

А ф о н я (пригребая к себе ребят). Молодцы мои! Мужики! Катю-то, Катеньку берегите! (Робко гладит девочку. Она дичится.) Не знают своего тятю. (Отдыхивается, замечает по березовой ветке в руках у ребят.) Дак это че, неужто троица?

М а т р е н а. Нет, кормилец. Весна. Ранняя. Ребята веток наломали, в крынку их с водой — почки-то и проклюнулись.

А ф о н я. Парни мои, парни! Любите мать-то. И меня не забывайте. (Переламывает слезы, глядит на сапоги сынов. Встрепенувшись.) Ты, может, забыла? Грешен, грешен. Матерьялы-то от властей утаил… Как в колхоз вступали, я старую седелку сдал, верхову спрятал. Сгодилась… Такие безысносные обутки получились! Сам тачал.

М а т р е н а. Я все помню, кормилец, все.

А ф о н я (зажмуривается). Мечталось мне на фронте, шибко мечталось, чтоб было у нас десятеро ребят…

М а т р е н а. У-у, бесстыжий!

А ф о н я. Чтоб парней и девок много. Чтоб в дому шумно, чтоб по всей земле оне жили, в гости приезжали со всех сторон…

С м е р т ь. До чего жадны эти мужики!

А ф о н я. Пуля, что в меня угодила, окосила и тех, что ты не родила. Сыновей, дочерей, внучат, правнуков, шеренги целые Сидоровых… Летит та пуля, летит!

С м е р т ь. Хватит, хватит. Сейчас ты проклинать меня начнешь. А я костенею от проклятий… Коль хочешь мне услужить…

А ф о н я. Не-ет, пахарь в услуженье смерти не ходок. Он для жизни рожден. (Показывает на сыновей.) Вон оне, мои пахари! Стоят! Неодолимо! И пока под нами дышит земля, нам нет конца! (Пробует подняться, схватить Смерть за горло.)

С м е р т ь (сильным толчком отбрасывает Афоню на койку). Ох, уж эти мужики! Зевни только! (Матрене.) Все, разлюбезные, все! Через неделю похоронка. Поплачете, поголосите — и в поле, на работу.

М а т р е н а (Смерти). Воздастся тебе, проклятая, за муки, за сиротство, за вдовьи слезы…

С м е р т ь. Иди, иди! Меня поэты проклинали, цари, мыслители, полководцы! Что мне твои бабьи причитания? Иди! Детишек не забывай, а то ведь приберу…

М а т р е н а (обхватив ребятишек, пятится). Прощай, Афоня! Прощай, мой ненаглядный!..

А ф о н я. И ты прощай, законная жена! И прости за брань, за пьяный кураж. Ладно хоть не бил. Шибко маются на смертном одре мужики, которые жен бивали.

С м е р т ь. Довольно! Довольно! Еще разжалобите меня! (Выталкивает Матрену с детьми.) Уж я ли всякую тварь в сем земном раю не постигла?! Я — край всему! За мною нет ни лжи, ни правды — пустота, блаженство.

Л и д а. Что смыслишь ты в жизни, холодная, костлявая, без сердца? В жизни сеятеля тем более…

С м е р т ь. Во Милосердье голос подает! Лишь только появилась жизнь из тьмы, из недров, и тут как тут и ну ее давить, корежить, мять, косить! А тут и ты — Милосердье — на голос мрущих. Дитя дитем, не быстро возмужала. На обмане. Все бегом, бегом, все раем, раем утешала сирых… Притвора! Лизоблюдка!..

Л и д а. Чего ты разоралась? Чего стучишь костылем? Дай покоя!

С м е р т ь. Покоя? Покой нам только снится!.. Ха-ха-ха! Эй, мужичок! Хочешь ли покоя?

А ф о н я (со стоном). Хочу, чтобы ты отстала или прибрала меня скорее с богом…

Л и д а (рушась на колени). Пощади ты его, пощади! Без хлебороба нет жизни!.. Он, что я говорю? Кому?!

С м е р т ь. Ага! Дошло! Дошло-доехало и до тебя, пустое Милосердье! А я давно свою задачу знаю.

А ф о н я. Смерть! Смерть!

С м е р т ь. Глупая, послушай! Когда невмоготу — меня зовут, тебя — в надежде. Иду, иду, соколик мой! Иду, касатик! (Направляется к койке Афона, нервно, вызывающе напевает.) Афоньку встретила на клубной вечеринке… Л-ля-ля, л-ля, л-ля-ля, ля-ля, ля-ля… Да ты еще живой?! Шутки шутишь? Такое культурное обслуживание: жена, дети, троица… Ловчишь опять! Усмыгнуть метишь! Не выйдет! Я — баба опытная. У меня разводов не бывает… Давай-ка поторапливайся! Кончай волынить! Что бы ты еще хотел увидеть? Да быстро, быстро, не чешись!

А ф о н я. Родину!

С м е р т ь. Это что?

А ф о н я. Деревня на Алтае… Чистый Исток называется.

С м е р т ь. Чистый! Все-то у вас чистое, светлое… Однако ж быть по-твоему!

Возникает видение родины: голубое небо, зеленая даль, залитая солнцем, лучатся волшебно солнечные блики…

А ф о н я. Горы! Тайга! Пашня! Деревушка на пригорке. Тропинки детские, стежки гулевые… Родина моя! Как же спокинуть-то тебя? На кого?

С м е р т ь. Еще один блажной! Родина ему нужна! Нужен ли ты родине? С перебитым-то хребтом?

А ф о н я. Я ей всякий нужен.

С м е р т ь. Святое заблуждение! Рассвет подступает… Успевай, дивуйся. Что там родина, мужик! В слезах, в крови, в бескрайнем горе…

А ф о н я. Вся в солнце! Небо над нею чистое-чистое! В небе жаворонок трепещется, за деревней кедрачи малахитовые шепчутся…

С м е р т ь. Да ты поэт! Постой-постой! Ты вроде оживаешь?

А ф о н я. Память моя при мне. Сил бы маленько да в поле, на пашню, на луга — я бы тебя уделал…

Л и д а. Возьми мое сердце, возьми мою силу, пахарь!

А ф о н я (с сожалением). Милосердью без сердца нельзя. Силенки твои, хоть невеликие, тоже людям нужны. Не дай бог им еще и тебя лишиться…

С м е р т ь. Довольно болтать! На выход! Без вещей! От барахла у нас свободно…

А ф о н я. Куда и как мне собираться — знаю! За мной осталось последнее право: умереть достойно. Не базарь, баба! Дай утихнуть.

С м е р т ь. Все, все, Афоня из Чистого Истока! Закрой глаза, сделай выдох. Вдох не надо… Не надо… не надо… Во-вот. Достойно и прилично.

Л и д а. Теперь уйди. Сделала свою черную работу и удались…

С м е р т ь. Ах, Милосердье, Милосердье! Я же не артельная, я ж единоличница, и за меня никто не доделает мою работу. Ни сна мне, ни отдыха… тыщу лет… без выходного. (Треплет волосы Миши.) Эй-эй, вьюнош, чего болит-то?

М и ш а. Лопата. Кто положил горячую лопату на грудь? Кто?

С м е р т ь. Счас охладишься. (Прикладывает руку к голове Миши, и он сразу перестает метаться.) Во-от! Во-от, нет ни боли, ни огня. Блаженство…

М и ш а (дернулся). Взглянуть! Хоть раз взглянуть!..

С м е р т ь (Мише). Тебе хочется побыть с невестой в последнюю минуту?

М и ш а. Кому не хочется?

С м е р т ь. Ничего нет проще. (Стягивает с себя платье.) Во, цивилизация меня приодела! Из кустарей нагих в царь-девицу оборотила! (Тело Смерти фосфорически светится.) Ух ты мой хорошенький, мой желанненький…

М и ш а. Какая ты холодная…

С м е р т ь. И-и, милай, ты из такого пекла!..

Лида сорвалась с места, хватанула Смерть, бросила с койки так, что Смерть загремела, будто пустое ведро.

Л и д а. Н-не отдам!