Исход - Алексей Яшин

был нужен мощный кран-балка, висящая под потолком кабина от которого просматривалась у противоположной стены. Металлический ящик с окнами был очень маленьких размеров, однако оказался единственным местом, на которое могли претендовать путешественники. Если бы кабина оказалась закрыта на ключ, Пашнин был готов голыми руками выломать дверь и свято верил, что ему это удастся. К счастью, замка там не было и в помине, а его роль выполнял кусок толстой проволоки, фиксирующий дверь в закрытом положении. Из последних сил мужчина догреб оставшиеся до кабинки метры и, привязав лодку, буквально вполз в крошечный железный ящик. Рывком втащив внутрь свою спутницу, Григорий рухнул на обшарпанное сидение, не в силах даже расстегнуть молнию на куртке. Кряхтение рядом с ним оповестило Пашнина о том, что Вера также пыталась пристроить свое тело среди нагромождения рычагов и кнопок, благоразумно оставив самое комфортное место наиболее уставшему из них двоих.

– Не думал, что будет так трудно! – голос Григория звучал неожиданно звонко в этом замкнутом металлическом ящике. – Еще утром я рассчитывал, что сегодня все закончится. Вера, ты тут? Я тебя не вижу!

– Здесь я. Пристроилась сзади тебя на какой-то ящик, – в голосе женщины ощущались нотки сильной усталости. – Ничего, мне хватит, главное, чтобы ты отдохнул. Ты, Гриша, все равно молодец – так упорно двигаешься к своей семье! Мне вот такие целеустремленные люди почему-то не попадались. В основном кобели или дурни по жизни.

– Ой, Вера, ты же меня совсем не знаешь, – Пашнин устало опустил руки. – У меня своих тараканов хватает, жена иногда просто бесится от моего характера.

– Может, это и так, но поверь, мне есть с кем сравнивать, – женщина замолчала на несколько мгновений. – Кстати, в эти дни я первый раз в жизни на лодке плавала!

– Тогда предлагаю это отметить, – Григорий вялым движением полез в карман и извлек оттуда плоскую фляжку. – Кое-кто снабдил меня в дорогу коньячком, несколько глотков для согрева, думаю, точно не помешают.

– Ой, Гриш, спасибо, конечно, но, наверно, не стоит.

– А что такое? Коньяк хороший! А может, тебя компания не устраивает? Или здоровье?

– Да нет, Гриш, дело немного в другом, – после некоторой паузы сзади мужчины послышался какой-то шорох, – мне пить нельзя, я даже с рюмки дурею и сразу начинаю к мужикам клеиться.

– Боюсь, с учетом имеющейся в нашем распоряжении территории, нынешнего физического состояния и целой кучи других факторов, опасаться этого не стоит, – Пашнин усмехнулся и протянул фляжку спутнице.

– Ну тогда не говори, что не предупреждала, – через пару мгновений слух мужчины уловил звук отвинчивающейся пробки, а еще через секунду густой коньячный запах добрался до его ноздрей, непроизвольно вызвав слюноотделение в пересохшем от недостатка влаги горле.

* * *

Погода продолжала преподносить сюрпризы укрывшимся в горном комплексе людям. После почти непрерывных трехдневных дождей, перемежающихся с грозовыми всплесками, неожиданно пошел снег. Белые хлопья почти сразу таяли, едва прикасаясь к пропитанной влагой земле, однако психологически действовали крайне угнетающе. Среди подростков не единожды проскакивали мнения, что про них забыли окончательно и нужно срочно готовиться к зимовке. Теплой одежды ни у кого не было, однако некоторые девушки уже начали присматриваться к одеялам и занавескам, рассчитывая соорудить из них что-нибудь подходящее под холодный сезон. Парни, наоборот, не заморачивались на грядущие погодные изменения, хвастаясь друг перед другом, что они дома и предыдущую зиму проходили лишь в кроссовках и легких куртках. Темир терпеливо следовал достигнутым с капитаном Севастьяновым договоренностям, но с каждым истекшим днем его взгляд становился все тяжелее и напряженнее. Офицер всячески успокаивал мужчину, и всякая следующая радиограмма в штаб содержала все больше ультимативных ноток. Илья, наоборот, ощущал себя хозяином положения: сейчас ему не нужно было бегать по непролазным тропинкам и с осторожностью сапера перебираться через совсем свежие провалы. Популярность первых дней уже пошла на спад, однако до сих пор при каждой встрече девчонки одаривали его ласковыми улыбками, а парни соревновались в изощренности рукопожатий, многие из которых он уже мог повторить по памяти.

Седьмой день пребывания Темира и Ильи в горном лагере был отмечен не самым приятным событием. Их генератор, до этого момента исправно снабжающий весь комплекс электричеством, неожиданно издал серию громких визгливых звуков и в итоге просто замолчал, выпустив напоследок несколько ярких прощальных искр. После осмотра «пациента» был вынесен неутешительный вердикт: без наличия целого списка запасных частей реанимировать механизм не выйдет. Отсутствие электричества в данном случае можно было приравнять к катастрофе, по своему масштабу приближающейся к произошедшей два с половиной месяца назад. И дело было не в том, что оказались обесточенными холодильники с продуктами, кухонные плиты и потолочные светильники. Хуже всего было то, что все поголовно обитатели лагеря до сих пор активно пользовались своими мобильными гаджетами. И пусть большое количество функций сейчас оказалось недоступным, но кто-то постоянно играл в игры, другие вели фото- и видеодневники апокалипсиса, а отдельные подростки даже умудрялись читать заранее скачанные книги. Лишенные всего этого молодые люди теперь представляли собой жутко взрывоопасную смесь, готовую сдетонировать буквально от мельчайшей искры. Темир понимал, что его рассказы и беседы уже не смогут компенсировать неожиданную утрату. Отчетливо понимал это и капитан Севастьянов: на внеочередной сеанс связи он пошел вместе с радистом, рассчитывая лично убедить командование ускорить эвакуацию лагеря во что бы то ни стало.

Обычно на сеанс связи уходило около трех с половиной часов. Как правило, полтора часа радист взбирался на ближайшую гору, примерно столько же времени уходило и на спуск. Еще тридцати минут хватало на то, чтобы развернуть аппаратуру и провести переговоры. Текущий день не задался с самого начала, не стала исключением и эта, вполне уже отлаженная, процедура. Почти через четыре часа гуляющие снаружи подростки заметили медленно бредущего по тропинке офицера. На капитана страшно было смотреть: вся его одежда была разорвана и украшена бурыми пятнами, а сам он опирался на довольно толстую ветку, используя ее как костыль. Одна из ног военного была неестественно повернута, что свидетельствовало как минимум об одном серьезном переломе. В довершение всего русые волосы мужчины теперь представляли собой сплошную кровавую корку, а отдельные красные струйки стекали прямо на лицо, образуя такую страшную маску, которая способна была напугать даже видавшего очень многое любителя фильмов-ужасов.

Перед тем, как потерять сознание, практически рухнувший на руки своих подопечных, офицер успел рассказать следующее: примерно на середине пути его и радиста Дмитрия Варданяна постигло совершенно неожиданное несчастье. Тропинка, по которой они уже не раз добирались до нужного места, провалилась прямо у них под ногами. Там и до этого присутствовали небольшие трещины, но в основном они были не опасны, а те, что покрупнее, всегда удавалось обойти стороной. Теперь же провал образовался именно в тот момент, когда на него вступили люди. Федору в какой-то мере «посчастливилось»: он пролетел всего лишь метров шесть – семь и приземлился на небольшой каменный уступ. Удар был настолько сильным, что мужчина на какое-то время потерял сознание. Очнувшись, он первым делом принялся искать своего подчиненного. Дно расщелины практически не просматривалось, еще и серьезное сотрясение мешало офицеру нормально сфокусировать зрение. Какое-то время он звал радиста, но, так и не дождавшись ответа, решил, вернуться в лагерь. Правая лодыжка была однозначно сломана, поэтому наверх пришлось подниматься практически на руках, лишь немного помогая себе левой ногой. Уже наверху капитан с помощью перочинного ножа соорудил из небольшого деревца костыль и двинулся в обратный путь. Шоковое состояние быстро сменили болевые ощущения, но обращать на них внимание было совершенно некогда. Перед офицером стояла конкретная задача: добраться до лагеря и рассказать о случившемся. По его мнению, обитатели комплекса смогут организовать поиски рухнувшего в расщелину солдата, определенная надежда на то, что он жив, все же оставалась. Вероятность, что армейская радиостанция