Исход - Алексей Яшин

ничего позитивного в них не было. Во время планетарного сдвига по острову Мадагаскар прокатилось мощнейшая волна, смывшая практически все живое в Мозамбикский пролив и принесшая смерть в другие страны Черного континента. Это же цунами наделало дел и в так любимой многими туристами Танзании, превратив остров Занзибар и некоторые национальные парки страны в безжизненные пустыни, покрытые толстым слоем песка и донных отложений.

Возбужденные слушатели уже рисовали в своих головах апокалиптические картины панического бегства сотен и тысяч африканских слонов, львов, зебр и жирафов в сторону возвышающейся над континентом горы Килиманджаро. Возможно, эта, полная отчаяния, живая волна была даже пострашнее, чем неистовое буйство океанской стихии.

В отличие от всего этого вести из родной страны выглядели чуть более обнадеживающими. Хоть подавляющая часть инфраструктуры и была по-прежнему уничтожена, но удара разрушительных волн цунами большинству территорий удалось избежать. При этом количество жертв и пострадавших пусть пока и не поддавалось подсчетам, но все равно было ужасающе огромным, а в результате надвигающейся «вулканической зимы» неминуемо бы еще возросло. Дороги страны и в хорошие времена оставляли желать лучшего, теперь же они превратились в артерии, совершенно непригодные для движения транспорта, на восстановление которых уйдут годы. Та же самая ситуация была с линиями электроснабжения и газопроводами: работы по их ремонту велись чуть ли ни в круглосуточном режиме, но, учитывая огромные расстояния, рассчитывать на скорое решение этой проблемы не приходилось. Слабым утешением были новости о рекордно быстром восстановлении еще двух аэропортов, которые не слишком сильно пострадали от разгула стихии. Вот только целесообразность их ремонта выглядела очень спорной, а обсуждающие услышанные новости жители общины были единодушны во мнении, что основное внимание сейчас нужно уделять наземным транспортным и энергетическим коммуникациям.

– А я ведь знала, что оно так будет! – Анна несколько раз порывалась вскочить со своего места, но каждый раз сильные руки Василия удерживали ее. – И чтобы тебе было понятно: после той нашей откровенной беседы я сразу обо всем рассказала и Васе, и Наставнику Михаилу.

– И мы в итоге решили подыграть тебе, чтобы посмотреть, насколько далеко ты готова зайти в своих стремлениях, – Василий вновь подмигнул Веронике, однако теперь в этом просматривалась лишь издевка, а не знак внимания. – Признайся, хороший из меня актер бы вышел?

– Вот прямо сию секунду бы Оскаром получил… – Мусина криво ухмыльнулась и закинула ногу на ногу. – А ведь все могло быть по-другому, Василий, ты даже и не знаешь, какой шанс сейчас упустил!

– Он всего лишь упустил шанс быть использованным и в итоге обманутым тобой, змеюка ты такая! – Анна прекратила попытки выйти из-за стола и просто скрестила на груди руки. – Наверняка и твой муженек-покойничек сейчас не нарадуется, что хотя бы на том свете тебя не видит.

– Так, все, Анна, ты уже начинаешь поддаваться эмоциям, – молчавший до этого Михаил поднялся со стула и, подойдя сзади, положил руки на плечи Василию и его спутнице. – Идите уже, одна из комнат в этом доме ваша до самого утра. А нам с «сестрой» Вероникой еще очень о многом поговорить нужно.

– Сжигать на костре будешь? – Мусина проводила полным ненависти взглядом удаляющуюся пару, но в ответных взорах разглядела лишь глубокое презрение и ничего больше. – Или распятой на кресте мне суждено подохнуть?

– А вот тут все от тебя зависит, – Наставник принялся расхаживать по небольшой комнате, не прибегая к помощи стоящей в сторонке трости. Без нее хромота мужчины была еще заметнее, однако это не делало его беспомощным или нуждающимся в сострадании.

– И что, я уже не имею права устраивать свою личную жизнь? – женщина усиленно попыталась изобразить глубокое негодование.

– Вероника, но ведь ты сейчас пытаешься сделать из меня дурака, что несколько обижает, – Михаил остановился и покачал головой. – Мы все понимаем, что чувства неподвластны никаким рамкам и законам. Люди могут дружить, влюбляться, ссориться, расставаться, могут даже изменять друг другу. Но все это лишь проявление чувств, эмоций и даже химических процессов в организме. Это жизнь, это вполне нормально, хотя кому-то от этого и бывает очень грустно.

– Значит, я не такая уж и злодейка, – Мусина поменяла позу и перестала сутулиться.

– А вот и нет. Ты была готова растоптать чувства двух людей лишь ради поднятия своего статуса в иерархии нашей общины, – Михаил разочарованно пожал плечами, всем своим видом показывая, что эта затея видится ему полной чушью. – Не знаю, на что ты рассчитывала, но даже у моих близких друзей здесь почти нет преференций по отношению к другим. Просто они рядом со мной еще с момента замысла строительства этого поселения: они полностью разделяют мои идеи и всё здесь знают, потому что лично принимали участие в создании каждого объекта. Питаемся мы одинаково, все до единого работают на благо сообщества, просто координировать деятельность зачастую удобнее с помощью лиц, ответственных за ключевые направления. Живут соратники вместе с другими, у них и здесь нет преимуществ. И вещей у них не больше, чем у остальных, так что зачем ты все это затевала – мне непонятно. Некоторые привилегии здесь есть только у меня, но, как ты уже, наверно, поняла, со мной этот фокус не прокатит.

– Но ведь выделиться из общей массы – это не такое уж плохое желание, – Вероника перевела свой взгляд на керосиновую лампу, внутри которой крошечный огонек раскачивался в такт шагов Наставника.

– Выделяться нужно чем-то, а не за счет кого-то, – Михаил остановился и прислонился к стене. – У нас много возможностей стать выдающимся человеком и еще больше вариантов быть просто полезным для общины. Все упирается лишь в желание.

– В этом и есть проблема, Михаил, – Мусина многозначительно постучала пальцами по столу. – Все, кто здесь находится, пришли в общину добровольно и осознанно. Я, конечно, очень благодарна за свое спасение, но меня никто не спрашивал, когда тащил в эту обитель. С мыслью о тотальной уравниловке и самоотверженном труде на общее благо я пока еще не свыклась и даже не могу сейчас сказать, сколько времени мне на это потребуется.

– А тебя никто и не торопит, Вероника, и не требует моментальной отдачи. Тут случай, своего рода, уникальный, потому и подход к нему с моей стороны сугубо индивидуальный, – Наставник вновь принялся мерить шагами комнату. – Но как основатель нашего сообщества я несу определенную ответственность за гармонию в нем и буду всеми доступными способами противодействовать несправедливости, разладу и конфронтации. Ты же являешься своеобразным дестабилизирующим фактором, который я, вполне естественно, не могу игнорировать.

– Я крепкий орешек, Наставник, и меня уже не изменить, – Вероника откинулась на спинку стула. – К своим годам я приобрела определенное мировоззрение и собственные ценности, которые, возможно, и не вписываются в господствующие здесь стандарты. Но не вешать же за это.

– Вешать, конечно, никто не будет, но и ходить по людям, как по ступенькам, здесь тоже не позволю, – Михаил сделал несколько шагов вперед и облокотился руками на стол, практически нависнув над сидящей женщиной. – У тебя есть реальная возможность вписаться в наше сообщество в качестве полноценной и полезной другим «умелицы». Любую помощь и поддержку тебе предоставят, главное иметь желание. Я лично готов этому поспособствовать, но предупреждаю сразу, что пойду на любые меры по сохранению согласия и единства в нашей общине. Теперь решение только за тобой, – Наставник забрал свою трость и двинулся к выходу, постукивая ею по деревянному полу. Уже у самой двери мужчина остановился и обернулся к Веронике. – До самого утра эта комната в твоем полном распоряжении, сестра. Никто тебя не побеспокоит, и у тебя будет возможность обдумать, как ты будешь вписываться в новый для тебя и всех нас мир. Утром я хотел бы услышать принятое тобой решение, от которого, не скрою, в первую очередь будет зависеть твоя дальнейшая судьба!

* * *

– Ну, что, дорогой мой Мигелито, вот мы и снова встретились, – навстречу четырем незадачливым рыбакам из мрака леса выдвинулось сразу несколько темных силуэтов. По мере их приближения стало заметно, что каждый из них держит в руках какое-нибудь оружие, а двое и вовсе целятся в прибывших из длинных самодельных луков. Еще не успевший догореть костер высветил