Исход - Алексей Яшин

Избежать столкновения у приготовившегося к контрольному удару Алехандро не было никакой возможности: за долгие годы ставшая неимоверно прочной древесина большого и очень старого христианского распятия в долю секунды снесла ему чуть ли не половину головы, забрызгав ее содержимым часть поляны. Однако на этом отец Антонио не остановился и, бросив взгляд на поверженного Мигеля, продолжал наносить удары по уже бездыханному телу. В то же самое время Фелипе уподобился ягуару и ринулся в гущу схватки, в надежде успеть максимально помочь своим друзьям. В мгновение ока нападающие перешли в ранг обороняющихся, и теперь уже они отчаянно боролись за собственное выживание. Появление на поле битвы Зубастого никак не изменило общего расклада: из-за некоторой неуклюжести он в массовых драках обычно участия не принимал, так что шансов получить от него по черепу у своих было столько же, сколько и у врагов. Сейчас он хлопотал возле Мигеля, с опаской поглядывая в сторону отца Антонио, который в пылу общей битвы размахивал окровавленным распятием не хуже заправского воина-конкистадора. Возле деревьев Хорхе прижимал к себе дрожащую Луизу, не позволяя девушке броситься в сторону умирающего отца. Зависшая над островком неполная луна крайне отрешенно взирала на происходящее внизу кровавое действие: возвышаясь над искалеченной катаклизмом планетой, ей было видно, что подобные смертельные разборки теперь во многих местах стали вполне обыденным явлением.

* * *

Итоги сражения оказались неутешительными для обеих сторон. Из отряда Алехандро выжить не удалось никому, последний из нападавших испустил дух раньше, чем вездесущий Хорхе успел проявить свои навыки медика. Впрочем, и у другой стороны потери были значительными. Луиза рыдала на груди своего погибшего отца: смертельный токсин ядовитого земноводного исправно выполнил свое жуткое предназначение, и мужчина умер в считанные минуты еще до окончания битвы. Максим пытался приободрить подругу, однако ему и самому было не слишком хорошо: в пылу драки молодой человек получил несколько сильных ударов по голове и теперь пребывал в довольно мутном состоянии, а тонкие струйки крови облачали его лицо в жуткую и отталкивающую маску. С трудом разжав побелевшие от напряжения пальцы, Юрьев смог выпустить из рук свой протез, который еще несколько минут назад был смертельным оружием. Сейчас вся деревяшка была полностью красной, а кое-где к ней приклеились ошметки живой плоти поверженного противника. Взглянув на то, что он сотворил с помощью своего импровизированного орудия, Максим не смог сдержаться: пару минут его сильно рвало на обильно сдобренную кровью землю, после чего молодой человек пополз в сторону от бездыханных тел, четко обозначивших отважную победу одних и бесславное поражение других.

Раненый Серхио даже не пытался избавиться от слез, склонившись над скрюченным и безжизненным телом своего друга, который получил несколько смертельных ножевых ранений, однако так и не выпустил из крепких рыбацких рук шею одного из противников. Возможно, только сейчас Серхио смог осознать, насколько близок ему был погибший Фелипе. Теперь мужчина был готов терпеть абсолютно все выходки товарища и даже лично обеспечивать того спиртным, лишь бы он вновь поднялся на нетвердые ноги и заплетающимся голосом сморозил какую-нибудь очередную глупость.

Чуть меньше над погибшим Гномом горевал Зубастый: слез у мужчины не было, он просто подложил руку под разбитую голову друга и, стоя на коленях, что-то негромко шептал, глядя на залитое кровью лицо.

Самое омерзительное состояние было у отца Антонио: мужчина не получил ни единой царапины, однако после своего недавнего участия в кровавом побоище был готов прямо сейчас провалиться в бездну Ада и там бесконечно подвергаться всем мыслимым и немыслимым наказаниям. Красными от крови руками мужчина сжимал обломок распятия и расширенными от ужаса глазами смотрел на стекающие по ногам Спасителя алые струйки. На поверженных столь страшным оружием врагов он и вовсе не решался посмотреть: практически каждый удар тяжелым крестом был смертельным для того, на кого он обрушивался, а освобожденная от бренной оболочки душа еще долго с удивлением наблюдала за карающим орудием правосудия в руках человека, призванного нести другим лишь праведность и смирение.

Почти все лекарства Хорхе исчезли вместе с разрушительной волной, однако он все же умудрился обработать раны своих друзей подручными средствами. Где-то для этого использовались перетертые листья местных растений, а что-то просто прижигалось раскаленным железом, оставляя после себя довольно чувствительные, но спасительные ожоги. Над пережившей сильнейшее потрясение Луизой взяла шефство не участвовавшая в битве пожилая семейная пара. Девушку закутали во все, что только возможно, и уложили возле огня. Ее успокаивали до тех пор, пока она не уснула, при этом выражение лица Луизы несколько расслабилось и вновь обрело очень привлекательные черты. В это же самое время Максим сидел на берегу и усиленно пытался смыть кровь со своего протеза. Древесина довольно быстро впитала в себя алый цвет. Прихрамывающий Серхио принес несколько пучков зеленой травы, и теперь молодой человек до боли в пальцах пытался втереть ее в свою искусственную конечность. Поверхность постепенно меняла свой оттенок, а как все это будет смотреться при дневном свете, пока было не ясно. На новом месте Максим в любом случае планировал вырезать себе новый протез, а пока должно было сойти и так, лишь бы не выглядело слишком устрашающе и ничем не напоминало о событиях этой ночи. В голове молодого человека сохранялся шум и ноющая боль, а тошнота периодически накатывала в самые неподходящие для этого моменты. Улучив минуту, Серхио счел нужным оценить поведение Юрьева в сражении как чрезвычайно мужественное и достойное настоящего мужчины. Сам же Максим с трудом осознавал все произошедшие события и совершенно не мог взять в голову то, что, сохранив жизни себе и своим друзьям, он был вынужден забрать чью-то чужую.

Всех погибших решили похоронить прямо сейчас, практически все хотели, чтобы утренние лучи солнца принесли лишь позитив и тем самым «продезинфицировали» и без того мрачное состояние души каждого уцелевшего. Было решено вырыть две большие могилы: одна была для Мигеля и его соратников, другая предназначалась для команды Алехандро, теперь уже покойных членов которой никто не знал даже по имени. За неимением лопат рыть приходилось ветками, ножами и даже дубинами, все еще хранившими на себе следы недавнего побоища. Пока остальные были заняты делом, Максим, обладающий навыками резьбы по дереву, выкорябывал на самодельных крестах инициалы своих товарищей. Как выяснилось, никто не знал истинного дня рождения Фелипе (тот предпочитал отмечать его по несколько раз в год, не особо заморачиваясь на смехотворность поводов). А имени Гнома не знал даже его ближайший друг Зубастый, с незапамятных времен использующий при общении исключительно прозвища. Более точные сведения о Мигеле было решено спросить у его дочери, но только утром: Луиза до сих пор крепко спала и никак не реагировала на развернувшуюся рядом с ней похоронную деятельность.

По ходу дела Серхио все больше узнавал подробности неожиданного появления пропавших участников флотилии на этом острове. В качестве объекта допроса мужчина выбрал Зубастого: в отличие от отца Антонио, до сих пор пребывающего в прострации, тот был не прочь пообщаться и вполне адекватно отвечал на все вопросы. Выяснилось, что огромная волна унесла три лодки далеко в сторону, а бурлящий поток перевернул их и разбросал пассажиров за пределы видимости. Сидящие рядом Фелипе и отец Антонио держались на воде с помощью деревянного распятия, которое, как это не казалось странным, вполне неплохо удерживало на поверхности двух взрослых мужчин. Зубастый спасся тем, что ухватился за почти пустую канистру с топливом, которая вела себя как поплавок. Из такого положения мужчине было отчетливо видно, как два гребня неожиданно воссоединились в один и со страшной силой столкнули две лодки, мгновенно превратив их в хаотичное скопление разодранных в клочья досок. Третьего судна не было видно вовсе: вдоволь поиздевавшись, другая волна утащила его вместе с остатками экипажа в неизвестном направлении.

После того, как стихия потихоньку стихла, трое выживших