Исход - Алексей Яшин

– Пару дней? – мужчины на катере многозначительно переглянулись. – Значит, вы уплыли позавчера?

– Кажется, да! – Вера решила вмешаться в разговор, не совсем понимая причину такого допроса. – У меня дочка в лагере осталась, ей одиннадцать. У Гриши – целая семья. А что не так?

– Позавчера! Значит, они ничего не знают! – люди в катере продолжали загадочно переглядываться, как будто пытались общаться друг с другом с помощью мыслей.

– Чего такого мы не знаем? – Пашнина уже начали раздражать эти тайны, и он хотел поскорее разрешить сложившуюся ситуацию. – Может, лучше возьмете нас на буксир, а то мы замерзли, устали и соскучились по нашим родным.

– На буксир… – стоящий на носу задумчиво крутил в руках конец брошенной ему веревки. – Да тут такое дело… Вчера в двадцать четвертом лагере была выявлена сибирская язва. На сегодняшний день уже тридцать один подтвержденный случай. Вначале грешили на другое, но прилетели спецы и подтвердили худшие опасения.

– Сибирская язва? – Вера чуть не подпрыгнула на месте. – Это очень опасно? Откуда такое?

– Если правильно лечить, то можно обойтись и без летальных исходов, ну либо свести их к минимуму. Все лекарства для этого имеются, так что паниковать не стоит, – по лицу говорящего было видно, что он ничего не пытается приукрасить. – Беда в том, что она очень заразная, возможно, уже скоро заболеет весь лагерь.

– Откуда она там взялась? – Пашнин повторил вопрос женщины, на который так и не дождался ответа.

– Отдельные очаги этой заразы до сих пор периодически возникают, – мужчина покрутил головой по сторонам, словно пытался разглядеть среди волн другие лодки. – Некоторые «товарищи» предпочитают о них соответствующим органам не сообщать, а просто закапывают зараженных животных и все. Должно быть, один из таких скотомогильников водой и размыло, а эта бактерия живучая, ее довольно сложно уничтожить. В двух соседних лагерях, кстати, ситуация примерно такая же.

– И что теперь? – Вера вложила в свой взгляд максимум всех эмоций, которые буквально переполняли женщину.

– Лагерь полностью закрыт на карантин, в ближайшее время покинуть его точно никто не сможет, – мужчина на катере словно раздумывал над тем, что ему делать дальше с путешественниками.

– А мы как раз, наоборот – хотим туда вернуться! – со второй попытки Пашнин умудрился встать во весь рост в покачивающейся на волнах лодке. – И если вы нам в этом не поможете, то мы поплывем дальше сами, хоть расстреливайте! Если потребуется, даже вплавь. У нас в лагере родные нам люди, которых мы не бросим даже под страхом смертельной эпидемии!

* * *

Буквально каждый оставленный позади метр добавлял сидящим в кузове друзьям дополнительный ушиб или синяк. Капуста довольно сильно отдалился в сторону от растрескавшейся трассы и теперь ехал по совершенно не предназначенным для передвижения полям, изредка сворачивая на еле заметные проселочные дороги. Степан, родной брат водителя, взявший на себя обязанности штурмана, прокладывал маршрут по только ему понятной методике и как будто специально избегал более-менее ровных участков. Грузовик действительно оправдывал звание «неубиваемого всепроходца». Временами казалось, что он не продемонстрировал и трети своих возможностей, однако находящимся внутри пассажирам было некогда восхищаться его замысловатыми кульбитами. Примерно через каждые двадцать километров Капуста делал десятиминутную остановку, в такие моменты из кузова практически выпадало четыре громко охающих тела, которые буквально валились на землю и лежали так до тех пор, пока не поступала команда к отъезду. Обратная погрузка протекала крайне медленно и вяло, на лицах путешественников отражалась явно читаемая смесь неимоверной усталости и мучительных страданий, а в редких репликах и комментариях отсутствовал хоть какой-нибудь намек на позитив. Слабым утешением служило лишь то, что уже половина пути была пройдена, а каждый следующий метр приближал Юрьевых и Женю с Сашей к конечной цели их поездки, больше напоминающей изощренную пытку.

В какой-то момент грузовик резко вильнул в сторону и буквально скатился в находящуюся на окраине большого поля яму-овраг. Никто из сидящих под брезентовым тентом кузова не успел среагировать, и уже через пару секунд там была полнейшая мешанина из матерящихся тел, чемоданов и вновь обретших голос кошек, которые возмущались едва ли не больше своих хозяев. Вполне естественно, это добавило каждому из пассажиров по несколько лишних синяков и шишек, но они моментально затерялись в общей массе травм, полученных до этого. За криками почти никто не расслышал прозвучавшую по рации команду Капусты, и тому пришлось еще дважды повторить ее, чтобы она возымела должное действие.

– Что случилось? – Саша первым из покинувших грузовик путешественников задал вопрос подошедшему к нему водителю. – Что это?

– Это? – Капуста попытался вытереть с уха кровь, но лишь еще больше размазал ее по лицу. – Это всего лишь след от пули.

– От пули? – подскочивший Андрей наблюдал, как Марина зажала носовым платком рану мужчины, а свободной рукой указала Жене на свой чемодан. Та моментально сообразила и извлекла из бокового кармана миниатюрную походную аптечку.

– Да! По машине было два выстрела. Первый оцарапал меня, а вторая пуля прошла значительно выше, – Капуста заметно поморщился, когда женщина приложила к ранке ватку с перекисью. – Если бы не сильная раскачка, то первый же залп хорошенько провентилировал бы мою башку, а мозги бы украсили всю кабину.

– Херня какая-то! – Саша попытался выглянуть наружу из скрывающего их вместе с грузовиком оврага, но Женя с силой дернула его вниз. От неожиданности мужчина буквально упал на колени, но, посмотрев в испуганные глаза своей спутницы, не стал выражать недовольство.

– Все правильно, высовываться не нужно, – Степан протянул Шевченко руку и рывком вернул того в вертикальное положение. В подтверждение его слов грохот от выстрела заставил практически всех вжать голову в плечи, а в выступающем за пределы ямы брезенте появилось очень аккуратное отверстие.

– Ну это уже совсем… Мы что, заехали в какую-то запретную зону? – Женя подошла к брату Капусты, который достал свой навигатор и принялся что-то разглядывать на его экране.

– Да ничего такого здесь нет! – мужчина двигал пальцами электронную карту, то уменьшая, то увеличивая ее масштаб.

– А это? – подошедший поближе Андрей показал небольшое скопление домов.

– Скорее всего, какая-то полузаброшенная деревенька, даже меньше нашей, – как Степан не пытался что-нибудь выжать из своего прибора, никакой дополнительной информации тот не выдал. – У нее даже названия никакого нет.

– И что это, простые хулиганы или кто-то похлеще? – Марина закончила обрабатывать рану Капусты, которая оказалась не особо серьезной, но кровить не переставала.

– Хулиганье так метко не стреляет! – Капуста забрал у женщины пропитанную лекарством ватку и, самостоятельно прижав ее к уху, указал на отверстия в лобовом стекле «шишиги». – Метились конкретно в водителя, мне, считай, просто повезло. А с учетом сумрака и движущейся мишени – попадание классное!

– Калибр не меньше, чем 7,62! – Шевченко приподнялся и потрогал пальцами след от пули. – Может, даже «девятка». Это точно пуля, а не дробь. Ствол однозначно нарезной и оптика хорошая! Кто же это?

– Либо опытный охотник, либо профессиональный стрелок из военных или спецслужб, – Андрей задумался на мгновение. – В любом случае не шутник или алкаш-наркоман, там бы все по-другому выглядело.

– И намерения у него явно не дружелюбные! – в подтверждение слов Жени очередной выстрел пробил еще одно отверстие в плотной ткани кузова.

– Кучно! – по выражению лица Степана было видно, что он оценил точность попадания. – Вот только зачем он палит, нас-то в этом овраге ему все равно не видно, даже машину не повредит, только верх брезента зазря испортит.

– Может, ему как раз грузовик и нужен? – высказав предположение, Марина уселась на край своего чемодана.

– А вот хрен он его получит! – Капуста отбросил ставшую полностью красной ватку и посмотрел на брата. – Стёп, что у нас есть для такого случая?

– Бейсбольная бита… Мачете… Две ножовки по металлу и дереву… Лопата… Пару ножей… – мужчина вспоминал припасенные в «шишиге» инструменты и средства защиты. – Еще нелегальный «травмат», но там только одна обойма. Я же не думал, что придется в войне участвовать,