Раненое сердце - Полевка

Юрист выписал чек, который Энди вырвал из его рук и, убедившись в правильном количестве нулей, счастливо улыбнулся.

- Да я вам расскажу такую историю, что вы у меня слезами умоетесь, а потом визжать будете от счастья, что ее услышали!

*

Стоило за телевизионщиками закрыться двери, как Энди налетел на Тома, и утащил его в комнату, требуя подробностей. Альфы зашли следом, вначале помялись у дверей, а потом подперли плечами стены и приготовились слушать.

- Мне надо знать все-все подробности, когда пукнул, куда отлить ходил, как звали того козла, который к тебе приставал?

- Кто приставал? - напрягся Ран.

- Никто! - махнул рукой Том, - у Энди язык без костей. Нашли, кого слушать! Да и некому было приставать, один инвалид и четыре подростка. И у всех дела были. Энди, не болтай глупости!

- А теперь поподробнее, - Энди закончил шутить и взялся за друга всерьез, - пошагово, что делал, как и почему. Начнем с того, кто тебя до кухни довел.

- Никто, - растерялся Том, - все разошлись, а шаттл готовился к старту. Вот я и пошел в сторону, где дым поднимался, там и обнаружилась кухня.

- О, Аллах! - испугался Ран, - один? В снегу, неизвестно где… я был уверен, что тебя проводят, а иначе бы сам проводил!

- Я не бестолковый ребенок! - возмутился Том, - как, ты думаешь, я дожил до своих лет без твоего контроля? Я умный, дураки в приюте до выпуска не доживали…

Ран тяжело вздохнул и приготовился слушать молча, только время от времени скрипел зубами. А Том тем временем рассказывал, как его «послали за снегом», и то, что он не запомнил, как зовут инвалида и звал его про себя Гусем, и почему. О том, как делал чай и резал бутерброды. Энди приставал к мелочам – где именно Том брал снег и куда выкидывали спитую заварку, а потом вообще заставил нарисовать план лагеря. Где стояли плиты и где валялись солнечные батареи. Как четыре подростка управлялись с тремя дронами и как получилось, что в конце остался один.

Том старался рассказывать со всеми подробностями, что запомнил, но на некоторые вопросы дотошного друга у него не было ответов. Он не знал марку чая и какая на вкус была колбаса. Энди тяжко вздыхал и качал головой. Когда разговор дошел до космического зеркала, Намир и Ран стали добавлять подробностей, как именно светило и какие были тучи. Когда именно снег из одиноких снежинок стал валить хлопьями. А потом Том рассказал, как стали возвращаться спасатели и волонтеры и как он услышал и почувствовал лавину. Альфы слушали молча, потому что они пережили ее иначе, чем далекий наблюдатель.

А потом Том стал, запинаясь, рассказывать о своем разговоре с главным спасателем, о том, что указал, где именно находятся носилки, и как главный спасатель предположил, что он истинный пропавшему волонтеру. Тому было неудобно рассказывать об этом, ему казалось, что он навязывается Рану, а ведь он совсем не претендует на особое к себе отношение. Он рассказал, что главный спасатель отказался отправлять людей, чтобы не рисковать их жизнями, и у него не осталось другого выхода, как отправиться в путь самому. Он подробно объяснил, как именно он закрепил лямки штанов в транспортных разъемах дрона и как управлял пультом.

Он почти шептал, как было страшно лететь в снежной вате и как ему казалось, что потерялся, но он точно знал, куда именно надо лететь. Но он точно бы пролетел мимо, если бы один из двигателей дрона не вышел из строя. И то, что он заметил торчащие носилки совершенно случайно, а об ногу Рана так вообще споткнулся, пока бегал в истерике кругами…

- Ежик, - Энди обнял друга и погладил его по голове, - ты как был придурок, ну совершенно не хитрый, так и остался простодырой. Ты все неправильно рассказываешь. Надо рассказывать правду, что через снег тебя вело сердце. Глупое, влюбленное сердце наивного омеги. Я же просил тебя не влюбляться в принца, а ты? - Том заплакал и замотал головой, мол, все не так. Энди погладил дурашку и согласился, - ну да, не влюбился, а полюбил, отчаянно и безнадежно.

- Нет! - Том вырвался и бросился в ванную, и только закрыв защелку, расплакался окончательно. Энди – предатель, зачем он говорил так при Ране? О боже, что он о нем подумает? Как после этого посмотреть ему в глаза? И как теперь жить, если не сможешь смотреть на него…

- Я хотел бы родиться слезинкой у тебя на глазах, чтобы жить у тебя на лице и умереть на твоих губах, - Ран осторожно приподнял лицо Тома и вытер пальцами слезы с щек. - Не плачь, мой хороший, не рви мое сердце своими слезами.

Том в панике посмотрел на раскрытую дверь со стороны комнаты альфы и замер, как мышонок перед котом.

- Твое имя совершенно тебе не подходит, - Ран улыбнулся и прижал к себе перепуганного омегу, - я бы назвал тебя Альби – мое сердце. Я бы звал тебя рУх Альби – душа моего сердца, хабИб Альби – любимый моего сердца. Я не могу вспомнить тот момент, когда я понял, что люблю тебя. Ты так тихо появился в моем сердце, что порой кажется, что ты жил в нем всегда.

- Я придумал желание, - Том с надеждой посмотрел на альфу, - возьми меня с собой. Я хочу быть твоим…

- Если бы я был просто альфой с Сабаха, я бы сегодня же сделал тебя своим. Своим супругом, и никто из людей не смог бы разорвать наш союз. Но я наследник своего отца и обязан подчиняться всем законам своего мира. Я не могу сделать тебя супругом, пока ты не родишь мне альфу или омегу. А до этого времени ты можешь быть со мной только как наложник. У нас очень противоречивый мир. Омеги у нас самая большая драгоценность для любого из альф. Но при этом омеги не имеют никаких прав – ни голоса, ни собственности, ни даже собственной воли. Они целиком и полностью зависят от своих хозяев – альф. Омег дарят в подарок, как лошадей, как книги, для удовольствия и приятного времяпрепровождения своих хозяев.