Раненое сердце - Полевка

- Нет, для Лекси идея родителей всегда была фоном для драмы, а не самой проблемой. Узнай он, кто его папа, он только еще больше озлобится и сломает человеку всю его жизнь. И, кроме того, это будет ударом по устоям общества и вообще, далеко идущей катастрофой для многих людей. Энди, - Аэрин мягко улыбнулся растерянному блондину, - ты не выручишь? Официантов не дозовешься, а мне кофе хочется, не сходишь к бару? Мне черный, с перцем и без сахара. - Энди понятливо вышел из-за стола, - спасибо, малыш.

Когда омежка пропал среди людей, Макс склонился к столу, чтобы быть ближе к Аэрину.

- Ты знаешь, кто его папа? - насторожился Макс, - ты все же сделал поиск по генокоду?

- Нет, после того случая, что я вам рассказал, папа меня привез домой и все успокоились. Он сказал, чтобы я, прежде чем влезать в опасные авантюры, в первую очередь включал мозги. Ведь ответ на мой вопрос был у меня под носом. Все настолько на виду, что странно, как об этом не додумались все остальные. Я был в шоке, когда все понял…

- То есть, ты с двенадцати лет знал, кто папа Лекси, и молчал? - уточнил Пабло, - и когда он плакал тебе в жилетку, что он брошенный сиротка, ты гладил его по голове и молчал?

- Взрослые доверили мне правду, и я не мог их подвести. Лекси и правда лучше не знать, кто его папа, всем будет лучше…

Макс хлопком руки закрыл себе рот и с ужасом смотрел на Аэрина. Тот в ответ тяжко вздохнул и поджал губы. Пабло какое-то время растерянно переводил взгляд от одного к другому, а потом прищурился, как кот, увидевший мышь.

- Я все понять не мог, почему все Кантарини так дружно терпят чужого подкидыша, ха!

- Пабло! - одернул кузена омега, - я посчитал тебя взрослым!

- Я благодарен за доверие, братишка, - Пабло изобразил церемонный поклон, - я не подведу семью. Верь мне!

Подарок

Альби мужественно держался всю ночь и заснул на диване ближе к рассвету, когда клуб стал пустеть и диджей ставил исключительно медленные и чувственные треки. После нападения Лекси Ран не отходил от Альби ни на шаг. Они провели остаток вечера на диване, или время от времени танцуя вдвоем. К Рану подходили люди поговорить или поблагодарить за вечеринку. Альби вначале пытался слушать разговоры, но привычка ложиться спать до полуночи сыграла с ним глупую шутку, и он заснул, как котенок, свернувшись клубочком и положив голову Рану на колени.

Проснулся он в родной кровати, ожидаемо раздетый и один. Рафик нарочно громко шаркал ногами в коридоре при открытой двери и в полный голос, делая вид, что обращается к Ради, говорил, как важно встать пораньше, чтобы не приехать в гости поздно. Ведь они договаривались приехать в гости утром, а не к обеду. А Мадлен-эфенди праведный омега, встает рано и будет неучтиво заставлять его дожидаться гостей…

- Рафик! - шикнул Ран, - ну что за характер? Мы пришли не поздно, а рано, дай поспать Альби! Сердце мое, разбудил тебя этот злодей? - Ран сцеловал сонную нежность с щек и ласку с дрожащих ресниц, - поспи еще…

Ран закрыл дверь перед носом тяжко вздыхающего Рафика и отправился купаться. Он каждое утро вставал до пяти часов, чтобы успеть вымыться перед утренним намазом, а после этого отправлялся на тренировку с побратимами, где его гоняли от всей души Намир и те здоровенные альфы, которые недавно приехали из эмирата родителей якобы для проверки порядка и дисциплины во вверенном Рафику кагале. Но, как подозревал Альби, их прислали после того, как Ран сообщил, что собирается вернуться домой не через два года, как планировалось, а этой осенью. И прислали именно ради этих тренировок.

Альфы держались особняком и почти не выходили на поверхность. Намир устроил им экскурсию по столице Федерации и по нижним уровням, они побывали и в институте Рана, и в других институтах, где учились беты. Скорее всего, им не понравилось увиденное, потому что они больше не надевали костюмы федерации, в которых выглядели просто устрашающе. Если до этого Альби считал Намира самым крупным альфой, то приехавшие альфы были гораздо выше и шире в плечах, и при этом двигались легко и плавно, как матерые хищники, а встречные альфы федерации отводили глаза в сторону и старались уступать им дорогу.

Они только один раз проводили Альби в храм на утреннюю воскресную службу. Появление омеги в широких брюках, смахивающих на юбку, закрытой блузе с длинными рукавами несмотря на жаркий солнечный день и в глухом платке было бы не очень заметно в толпе верующих, если бы не четверо альф, которые сопровождали его по аллеям религиозного квартала, взяв «в коробочку». Они были громадными, на голову выше альф федерации, с каменными лицами и ледяными взглядами, от них веяло опасностью и смертью. Все встречные прихожане шарахались от этой процессии, крестясь, плюясь и молясь вслед, словно встретили четырех всадников Апокалипсиса.

Они проводили омегу до ступенек храма и остались стоять, как соляные истуканы*, навевая ужас на прихожан. Альби по просьбе отца Василия пришлось выйти к ним и сказать, что после службы он выйдет через боковой вход, показав с какой именно стороны храма. Они молча перешли на указанное место, едва кивнув в ответ. По воскресеньям Альби после службы посещал занятия воскресной школы. Отец Василий читал что-нибудь из Священного Писания, объясняя, в какое время это было написано, кем, что именно происходило в тот момент и почему это так важно для верующих. А потом они разбирали очередной псалом или молитву, и отец Василий рассказывал занимательные истории, связанные с ними.

Отец Василий в тот день устроил Альби самый настоящий допрос с пристрастием, а потом в категоричной форме потребовал разорвать порочную связь с иноверцем и предупредил, что Церковь никогда не даст своего согласия на брак Фомы с «нехристем».

- Пойми, Фома, - отец Василий с горечью смотрел на запутавшегося ребенка, - я, как твой духовный наставник, не могу закрыть глаза на то, что ты попал в сети порока. Жизнь с мусульманином – это изначально жизнь во грехе. Даже покаявшись перед свадьбой, ты не