Раненое сердце - Полевка

Альби смиренно опустил глаза и тихо прошептал, что он услышал наставление, и Фома обязательно исправится. Но на самом деле он уже не был ни Томом, ни Фомой, он уже корнями пророс в Тиграна и стал его сердцем, его Альби. А на брак он и не рассчитывал, поэтому грозные речи пролетали над его головой, мало задевая даже на уровне мыслей.

В следующее воскресенье он попросил, чтобы «старшие» альфы его не сопровождали, потому что они очень грозные и своим видом смущают покой в чужих душах. Альфачи самодовольно переглянулись и отправили с Альби молодых альф, которые приехали с Тиграном с самого начала, а сами посвятили все воскресенье оставшимся молодым альфам и своему ученику – Тиграну. С тех пор Ран по воскресным вечерам приползал домой выжатым настолько, что не мог поднять руки, и Альби кормил его с ложки едой, перетертой в пюре. Зато отец Василий, встретив его у входа в храм и не увидев возле омеги злобных мордоворотов, улыбнулся и, довольно кивнув омеге головой, посчитал себя едва ли не спасителем.

Альби откинул одеяло и сполз по кровати. Он чувствовал себя уставшим от вчерашних танцев и от избытка внимания, как от своих, так и от гостей вечера. А еще, платье к концу вечера стало сущим наказанием. Оно не позволяло расслабить спину или опустить уставшую голову, сразу в отместку врезаясь в кожу золотым шитьем, и к концу вечера натерло чуть ли не кровавые мозоли на нежной коже. Альби потер красные полосы на животе и осторожно обследовал пальцем саднящие царапины на подбородке. Ни халата, ни тапочек в зоне видимости не было, и омега пошлепал в ванную босиком, благо, весь пол был застелен ковром.

Ран уже закончил мыться и, обмотав бедра полотенцем, торопливо брился. Каждый день после тренировки у него на коже прибавлялись мелкие царапины, и альфа с довольной улыбкой на лице слушал горестные омежьи вздохи, пока Альби смазывал все царапины заживляющим гелем. И хотя на тренировку альфы брали не боевое оружие, по понедельникам Ран выглядел так, как будто накануне пробирался через кусты терновника. Но, если быть честным до конца, то Ран к концу месяца прибавил мышечной массы, и теперь некоторые его рубашки, которые он по привычке надевал в институт, стали напряженно потрескивать, добавляя альфе самодовольных улыбок.

Альби дошлепал до Рана и, уткнувшись лбом между лопаток, обнял его руками. Пальцы опять наткнулись на шрам на грудной мышце, который стал более заметным с тех пор, как мышцы стали наливаться силой.

- Ты так и не рассказал мне, откуда у тебя этот шрам, - Альби провел по бороздке шрама над соском. - И какой негодяй посмел его поставить в такой опасной близости от сердца?

- Это мне напоминание от мужа моего брата Абаля, что прежде, чем хвататься за оружие, надо попытаться решить вопрос миром или хотя бы реально оценить соперника, - Ран погладил свободной рукой омежьи пальчики и продолжил бритье. - Если ты решил проснуться, то приводи себя в порядок и будем завтракать. Рафик прав, Мадлен, так же, как и селафь, встает рано и, возможно, у него есть свои планы на день, так что не стоит его задерживать.

- Мне надо волосы вымыть, - вздохнул в спину омега, - от них пахнет клубом и множеством людей. Прости, что вчера так нелепо заснул… тебе, наверное, было стыдно тащить сонную тушку… как будто пьяного…

- Это ты прости, что я не увез тебя раньше, - Ран умылся и, развернувшись в объятиях, обнял сам, - я видел, что ты устал, но не торопился уезжать. Это было мое последнее посещение клуба. Сессия сдана и теперь начнется гонка с учебой и зачетами, а еще тренировки. Отец прислал своих побратимов, чтобы они помогли мне восстановить былую форму. За три года я совершенно размяк и разучился меч держать. Когда вернусь, надо быть готовым к приезду недовольных эмиров. Когда станет известно, что я приеду без ребенка Ошая, можно будет ожидать с визитом, если и не толпы, то определенно группы недовольных.

- Лихо даже на Сабахе, в твоем родном доме умудрился нагадить, так сказать, авансом, - Альби лизнул свежую царапину на альфьей груди и улыбнулся, услышав, как тот задержал дыхание. - Как мне одеваться? В платье или как в училище?

- Как в училище, - Ран приподнял омежий подбородок и, заметив царапины, схватился за обезболивающий гель. - Мадлен – светский человек, не стоит его лишний раз дразнить. Тем более, что нам потребуется его помощь.

- Не надо мазать меня гелем, - Альби игриво шлепнул Рана по руке, - я же мыться иду, лучше поцелуй вавку и помоги волосы промыть…

Рана не надо было просить дважды. Он лизнул ссадины на подбородке, заметив покраснение на животике, опустился на колени и вылизал и животик, и все вокруг, а потом подхватил на руки и занес в душевую, чтобы вымыть, понежить и отлюбить под горячими струями свою радость, свое счастье.

- О, Аллах, сколько пара! - Рафик ворвался в ванную комнату и начал махать полотенцем, будто мух разгонял, - господин Тигран, вы здесь? О, Аллах, там завтрак стынет, а они развели парную! Вот что бы сказал ваш уважаемый отец?

- Рафик, мы уже выходим! - Ран смутился, как ребенок, и попытался прикрыть собой омегу, - выйди, бесстыжий, я помогу Альби волосы просушить и мы выйдем! Приготовь лучше одежду для Альби!

- Да что я там не видел? - удивился Рафик, - сколько лет я верой и правдой служил в гареме вашего дедушки, и папеньку высматривал, да и родились вы мне только что не в руки! Как ваш оми отказывался рожать, пока муж в отъезде! Ваш селафь за ним бегал по всему гарему, пытался уговорить рожать, как положено, а не как хочется! Вылезайте немедленно! Я сам вытру и высушу Альби волосы, так быстрее будет! Там каша стынет, а вы тут, как дети малые!

Ран, смущаясь и пытаясь прикрыть рукой неопадающий стояк, выбрался из душевой, за что получил от Рафика полотенце и грозный взмах пальцем, куда именно ему надо идти. А после этого Рафик развернул большой махровый халат, в который завернул румяного омежку. Альби стремительно вытерли и громадным феном просушили волосы, а потом