Раненое сердце - Полевка

- Ошая, - Ран улыбнулся, как мальчишка, - вы не представляете, как обрадовали меня этим подарком. У моих побратимов появится шанс обрести семейное счастье. Этот подарок стоит любых неприятностей!

Примечание к части

* как в Библии жена Лота

**Коран, сура Рум, аят 21

*** Муджаддид (араб. مجدد‎‎ — обновитель) — обновитель веры. Согласно хадису пророка Мухаммеда каждые сто лет среди мусульман будут появляться люди, которые будут обновлять Ислам. В данном фанфике Теодора признали обновителем устоев и посланником Аллаха по пророчеству о «Золотом дитя»

Браслет

- У этого шайтана нет сердца! - взрослые альфы потрясали кулаками, - нельзя разлучать с Дыханием жизни! Дар Аллаха превыше закона!

- Никто не может быть выше закона! - пафосно донеслось из открытых дверей.

Председатель комиссии оторвался по полной, когда понял, что в этот раз за спиной «уважаемых» знакомых не стоит Мадлен Динлох, и люди, по вине которых он потерял возможность «играть в бога», решая чужие судьбы, стоят теперь простыми просителями и надеются на его милосердие. О, да, этот сладостный миг злобного счастья и триумфа затопил мелочную душу, наполнив ее эйфорией, близкой к экстазу. Как он был красноречив! Как он был суров в соответствии с буквой закона! Как он был тверд в своем желании блюсти интересы неразумного омеги, попавшего в сети опытного искусителя, который обманом хочет затащить «невинное дитя» на планету, где оно (дитя) попадет в сексуальное рабство и погибнет в муках. Он, словно рыцарь в сияющих доспехах, так яростно обличал Тиграна во всех мыслимых и немыслимых пороках, как будто тот был гадким драконом, пожирателем девственниц на завтрак и младенцев на ужин.

Альби не удержался и разрыдался прямо в зале комиссии. Ему было очень обидно за Рана. Он забыл, что говорил Мадлен, и пытался заступиться за любимого. Рассказывал о его благотворительности на седьмом уровне, о его волонтерстве, о том, какой он достойный человек, но глава комиссии отмахивался от его слов, как от надоедливой мошки. Какие такие добрые дела? Это все неважно, важно, чтобы он не увез на свою планету омегу! У него есть инструкция, в которой черным по белому написано: «Омег на Сабах не пускать!». А к инструкции есть разъясняющий формуляр, почему туда нельзя пускать неразумных омег, буквально по пунктам – пункт первый, второй… двадцать седьмой! И каждый пункт вызывал целый спич и размахивание над головой страницами формуляра, как флагом перед боем.

Намир захлопнул дверь, чтобы больше не слышать визгливый фальцет ненавистного человечка. В коридоре стало тише, и только Альби плакал навзрыд, не имея сил остановиться.

- Тише, тише, сердце мое, - Ран был испуган не столько отказом (он даже радовался, что все прошло именно так, как и предсказывал Мадлен), сколько настоящей истерикой своего любимого. - Успокойся, Альби, я не оставлю тебя, моя любовь. Мы обязательно будем вместе! Этот крючкотвор не разлучит нас! Сердце мое, выпей водички, ну что ты, мой хороший, не плачь! Посмотри на меня, я даю тебе слово, мы улетим на Сабах вместе. Я не расстанусь со своим Дыханием и любимым омегой только из-за того, что есть вероятность какому-то абстрактному омеге вляпаться в неприятности. Все эти инструкции и формуляры не имеют к тебе никакого отношения! Ты не просто омега, ты мое Дыхание, моя жизнь и любовь!

Альфы в коридоре зашумели, поддерживая наследника, и кто-то из них предложил, чтобы Тигран взял Альби в супруги! Его отец тоже взял инопланетного омегу в супруги даже без соблюдения всех условностей, исключительно потому, что у него не было другого шанса забрать с собой свое дыхание по закону. Ведь если бы Тигран не был принцем-наследником, то такой вопрос даже не стоял бы перед ним. Он просто заключил бы брак по закону шариата и сразу же в посольстве оформил ему гражданство, как супругу альфы с Сабаха!

- А это и правда выход! - обрадовался Тигран, - Махмуд, ты совершенно прав! Мой отец вывез своего омегу супругом, потому что иначе не получалось, и они счастливы в браке! Так, решено – едем к кади. Если он согласится с нашими доводами, то сразу проведем хитбу, а свадьбу приурочим к дню рождения Альби в следующую пятницу! У нас как раз будет время подготовиться к свадьбе! А в субботу отправляется домой лайнер, и мы сможем отправить первую партию больных омежек-сирот вместе с нашими медиками, которые позаботятся о них до приезда в новый дом!

Все сразу обрадовались такому простому решению и организованно погрузились в машины, чтобы добраться до религиозного квартала. Надо было успеть перехватить имама прежде, чем тот отправится по своим делам. К счастью, имам был в мечети. Он вначале напряженно отреагировал на группу весьма решительных альф, которые, похоже, конвоировали омегу в просторных одеждах. Но потом успокоился и стал внимательно слушать, что ему пытались объяснить. Альби к этому моменту уже успокоился, но по его лицу было заметно, что он недавно плакал.

- Я вас услышал, - имам остановил грозных альфачей взглядом и коротким жестом, - но вначале я хотел бы поговорить с самими молодыми людьми, которые планируют вступить в брак. И начну я с омеги, поскольку именно на его плечах будет лежать ответственность за покой в семье. Дайте нам возможность поговорить в тишине. Иди сюда, дитя.

Имам отвел Альби в глубину мечети и сел на ковер, поджав под себя ноги. Альби не был уверен, что имеет право так сидеть перед посторонним, и поэтому опустился на колени, как Ран во время молитвы. На пятках сидеть было неудобно, и он какое-то время возился, пытаясь устроиться. Имам спокойно ждал, пока омега разложит вокруг себя одежду и будет готов к разговору.

- По своей ли воле ты пришел сюда? - имам выглядел обеспокоенным, - ты недавно плакал. Может, тебе нужна помощь? Если на тебя давят, то я смогу вывести тебя отсюда и передать в органы опеки. Там тебя защитят, а в случае необходимости спрячут и помогут сменить личность.

- Я здесь по своей воле и желанию, - улыбнулся Альби, - а плакал я именно из-за органов опеки. Ну, вам о них только что рассказали, - омега махнул рукой в сторону людей, которые стояли у входа в храм и с беспокойством смотрели на них, - я сюда пришел за помощью.

- Мне кажется, я о тебе слышал, - начал имам,