Раненое сердце - Полевка

воздухе? Люди с одинаковым азартом драили щетками с моющим средством и крыши своих домов, и плитку уличных дорожек. Белили бордюры и разукрашивали вазоны с сезонными цветами. Развешивали гирлянды фонариков и вдумчиво пробовали образцы блюд, которые собирались подать на праздничные столы.

Альби тоже не остался безучастным, и хотя ему не позволяли ничего делать, но с кухни его выгнать не смогли! Все началось с того, что зевающий омежка притопал сразу после первого намаза на кухню, чтобы приготовить Тиграну блинчики на завтрак. Женщины, которые начали готовить как обычно, вначале не поняли, кто это вторгся в их епархию, а когда увидели, растерялись. Но тот уверенно попросил миску, продукты и умелою рукой стал взбивать яйца с сахаром, затем налил молока и добавил муку. На Сабахе блины не пекли, там делали тонкие лепешки, в которые заворачивали начинку.

Женщины вначале настороженно смотрели на сосредоточенного омежку, но тот был таким милым, что ему подвязали фартук и помогли поправить платок так, чтобы тот не сползал с волос. Пока Альби пек легкие кружевные блинчики, он успел рассказать о сестре Мари и ее восхитительных пирожках с яблоками и ананасами. Он по привычке сделал тесто, как в кампусе, из расчета на четверых, и поэтому блинчиков хватило, чтобы угостить всех желающих. Он попросил на завтра купить творога, а позже сходил в магазин, чтобы приобрести легкую сковородку под свою руку.

Женщины были окончательно очарованы избранником Тиграна и его блинчиками, которые сразу же нарекли альбинчиками и включили их в праздничное меню. Но это было только начало. Теперь каждое утро на кухне появлялся улыбчивый омежка и готовил для себя и Тиграна, уверяя всех, что ему стыдно сидеть без дела в то время, как Тиграна гоняют до седьмого пота на тренировках. Альби делал то маленькие румяные сырнички, то конвертики с творогом, и даже блинный тортик со сливками и клубникой в качестве начинки. По просьбе женщин он сделал и приснопамятные пирожки сестры Мари, и с фруктами, и с нутом, и с вареным яйцом с зеленью. Правда, пирожки не произвели на женщин особого впечатления, а вот блинный тортик они взяли себе на заметку.

Днем Альби постигал под чутким руководством Рафика искусство каллиграфии и правильное произношение. А вечером Ран читал ему стихи:

«О смеющаяся роза, о подобная луне,

Из каких пришла чертогов подарить блаженство мне?

С чем сравню тебя? С нежданно залетевшим лепестком,

Что упал ко мне на ложе, занесенный ветерком.

Ты со мной! Со мной! О чудо! Да хранит тебя Аллах!

Недостойный, я любуюсь влажным жемчугом в устах.» ***

Альби, положив голову на грудь альфе, ловил вибрацию от слов. Они то как горох рассыпались по телу, то как шелковая лента скользили по коже. Теперь, когда он понимал слова и слышал все нюансы речи, которая то поднималась рокотом на вдохе, то опускалась, как волна, на выдохе любимого человека. А как сладко было заниматься любовью после таких признаний… Альби, как кораблик из лепестка тюльпана, безмятежно плыл по реке наслаждения в мягком мареве слов и до слез боялся проснуться, увидеть обшарпанную стену общаги и понять, что это все был только сон. Ему даже однажды приснился такой кошмар, хорошо, что Ран его сразу разбудил нежными поцелуями, а потом держал на руках, выжидая, пока он успокоится и уснет, как дитя, в его объятиях.

И вот сегодня днем Альби старательно выводил из закорючек букв уже понятные слова. Очень хотелось порадовать Рана. Он полдня потратил, выискивая в сети подходящие слова, чтобы попросить прощения за ночное беспокойство, и вот сейчас заканчивал последний завиток надписи: «Слёзы могут значить больше, чем улыбка... Потому что улыбаемся мы всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим...»

- Быстрее надевай платок! - Рафик влетел в комнату, побелевший от испуга, - быстрее, быстрее на улицу!!!

Альби подхватил платок и, завязывая его на ходу, выскочил наружу. Все люди бежали ко входу с выпученными глазами, повторяя одно только слово. Альби прикинул про себя, неужели Ошая опять пришел? Что же Лекси отчебучил на этот раз? За те, прошедшие после передачи дни, Лекси как будто растворился в воздухе. Макс выполнил свое обещание и даже слова «Лекси» в сети не выплывало. Поисковик пытался предложить замену, и даже если набирать в поисковой строке слово «Лекси», упорно выдавал рецепты печенья с таким названием, литературных героев в различных книгах, и все, что угодно, кроме скандального и эпатажного омеги. А если удавалось разыскать его фото, то подписи под ними были изменены. На групповых снимках его называли «и другие», или вместо имени писали просто омега, гость вечера, другой приглашенный и тому подобные замены, порой несколько глупые, но, как ни странно, весьма действенные.

Альби почти добежал до ворот, когда толпа почтительно расступилась, и он выскочил вперед, навстречу невысокому омеге в черном абая, надетом поверх алого платья. Он смотрел, как альфы разгружали багаж из большого, как автобус, такси с логотипом лунного порта на борту. Омега командовал слугам в белых хлопковых одеждах порядок разгрузки, а альфы, как простые грузчики, выставляли… сундуки. Самые настоящие сундуки вместо чемоданов. С железными ручками, обкладками по углам и со свисающими замками.

- Нури, вроде все на месте и ничего не потеряли, - омега махнул рукой пожилому мужчине, - я займу тот же домик, что и в прошлый раз. Когда все приготовишь для сна и омовения, дашь знать, я хочу лечь в тишину спальни, чтобы ничего не жужжало и не дергалось, как будто кровать пытается сбежать!

Похоже, ему что-то сказали, поскольку омега, стремительно развернувшись, увидел Альби и, протянув руки, пошел к нему навстречу.

- Альби! Птенчик моего Тигренка, наконец-то мы встретились! Я – Айдан, селафь твоего любимого жениха. Приехал на вашу свадьбу, чтобы от лица семьи быть свидетелем на вашем торжестве!

Айдан видел фотографии, которые присылал Рафик, и без проблем узнал омежку. Он, правда, сильно изменился и, если судить по его личному делу (копию которого Рафик прислал, как только омежка оказался в доме внука), вырос и значительно похорошел (вот недаром он прислал Рафику настоек с дозировками и подробными инструкциями), хотя все равно он выглядел скорее, как дикий олененок. Казалось, хлопни в ладоши, и он ускачет прочь, махнув хвостиком. Хотя, сколько бы ни было тревоги в прекрасных глазах, он робко улыбнулся и сделал шаг навстречу. Селафь улыбнулся в ответ. Храбрый ребенок, ну ничего, ничего, вскоре мы станем друзьями и ты сам