Раненое сердце - Полевка

не за любовь, а за то, что ты поступаешь вопреки здравому смыслу. Альф на свете много, и ТОТ САМЫЙ через какое-то время, когда схлынет дурман любви, может стать совершенно посторонним тебе человеком, а ты отрезаешь себе путь к отступлению. Ты даже не представляешь, как мучается душа на чужбине.

- Значит, я сделаю так, что чужбина станет моей землей, - Альби вздернул голову и сурово поджал губы, - я разделю заботы своего мужа и стану ему опорой. Он не станет мне чужим, потому что у него не будет более преданного помощника, чем я!

- Фома… - плечи Василия опустились, и он посмотрел на отважного омежку с печалью, - я не могу благословить тебя на этот брак, но могу благословить тебя на новую жизнь. Тебе будет тяжело без духовной помощи, но я буду молиться о тебе всю свою жизнь, сколько будет мне отпущено Господом. Будь тверд в своей вере и желании быть полезным. Благослови тебя Господь, дитя моё.

Брат Василий перекрестил омегу и коротко помолился вместе с ним, за это время Айдан неслышной кошкой подошел ближе и обнял Альби за плечи.

- Мы не варвары, Альби, не бойся. Мы никогда не будем принуждать тебя делать что-либо против твоей воли. Ведь сказано в Коране: «Как удивительно положение верующего! Поистине, все в положении его является для него благом, и никому не дано этого, кроме верующего. Если что-нибудь радует его, он благодарит Аллаха, и это становится для него благом. Если же его постигает горе, он проявляет терпение, и это тоже становится для него благом».

Когда ты молод и горяч, то ищешь радостей плоти, тебя волнует секс, еда, все те незамысловатые радости живого человека. Подрастая, ты начинаешь радоваться красоте мира, величию храмов, изысканности закатов и восходов. Но когда ты станешь окончательно взрослым и мудрым, то тебя будет радовать изящество веры, ты начнешь видеть души людей, восторгаясь или ужасаясь их поступками и стремлениями. Ты проживешь очень долго и переживешь всех тех людей, которых знаешь сейчас на этой планете, и их детей, и их внуков. Мне сейчас служат правнуки тех, кто пришел со мной из родительского дома. И только ты сам решишь, быть ли тебе канарейкой в клетке, или сапсаном в небесах.

- Селафь! - Альби обнял омегу и уткнулся носом ему в плечо. От Айдана пахло спелой дыней, сладко и пряно, рядом с ним было так спокойно. Он и не заметил, как монах тихо вышел, оставив после себя подарок. Это были книги: молитвослов, часослов, библия с несколькими закладками, календарь церковных праздников и постов и несколько книг духовного содержания. Их бережно вынули из бумажного пакета и со всем уважением отнесли в комнату Альби.

- Если ты успокоился, то давай продолжим торжество. В соседней комнате тебя ждут гости-омеги, мы поздороваемся с ними и нам пора выходить из дома. Кади уже ждет нас.

В соседней комнате их ждали Мадлен, Энди и Ошая. Мадлен был в глухой просторной одежде со шляпкой и густой вуалью на лице, Энди в одежде из шкафа друга, а Ошая в белой абая. Как позже выяснилось, Мадлен пришел на праздник с четырьмя альфами: мужем, сыном и двумя внуками – Робертом-младшим и Брюсом. Его зять и внук были в отъезде, но передавали наилучшие пожелания. А Ошая пришел с двумя сыновьями – старшим Максимильяном и малышом Паоло.

Айдан вел растерянного Альби за руку, а тот от смущения едва дышал. Беты бросали ему под ноги цветы и улюлюкали от восторга. Они, наконец, увидели рубиновый дар от Тиграна, и то, что рубины были с бриллиантами, увидели все и с восторгом поддерживали восхищение парой наследника.

Альби встретился с Тиграном перед лицом кади. Того самого, что с такой заботой расспрашивал омегу о его желаниях и переживаниях. Все началось с общей молитвы, во время которой он стоял между Мадленом и Ошая, а потом Айдан за руку подвел его к Тиграну, и кади начал церемонию. Вот ее Альби почти не запомнил. И хотя он понимал все слова, но они были, как вата, и только рука в горячей руке Тиграна давала ощущение реальности всего происходящего. А потом Ран застегнул на его руке тяжелый браслет, на котором была вырезана сура из Корана, закрыл лицо краем платка, и зал взорвался радостными криками – церемония была завершена!

А потом начался праздник! Омеги сидели в гостиной. Там были открыты окна, их закрыли черной тканью для того, чтобы омеги могли снять верхнюю одежду и наслаждаться праздником и угощениями. Столы были накрыты неподалеку от окон, и поэтому все было хорошо видно и слышно. Энди посидел какое-то время рядом со взрослыми, а потом удрал на улицу и сидел за столом с альфами. Там было веселее! Столько ухажеров и все вкусные кусочки только для него! Были тосты и поздравления.

А потом была музыка и танцы. Причем танцевали на площадке между домиком и столами, и омеги увидели, как танцуют альфы, и в танце радости, и весьма воинственный танец с мечами. Когда они наскакивали друг на друга и бряцали оружием. А потом танцевали беты. У них тоже были ножи – загнутые джалабии, и они, встав двумя рядами напротив друг друга, то дружно наступали всем рядом на «соперников», то устраивали одиночные па посередине. И, конечно, были песни. Пели поодиночке и группами. Молодые беты ужасно волновались, выступая перед Ошая и Айданом

И, конечно же, пел Тигран. Он пел о любви. Обращаясь к черному окну и протягивая, как с мольбой, руки в его сторону. Альби не удержался, достал из вазы розу (удостоверившись, что на ней нет шипов), поцеловал красивый цветок в серединку лепестков и протянул любимому сквозь щель между окном и тканью. Ран как будто видел поцелуй, потому что так же поцеловал цветок в самую серединку и заправил розу за ухо! Он так и был с ней до самого конца. А когда танцевал, держал ее в зубах, чтобы случайно не обронить подарок.

А потом пел Теодор. Он пел вместе с младшим сыном. Паоло забрался на подоконник с той стороны окна, а Теодор обнял сына, точно как Альби выставив руку в щель и прижав ребенка к себе, чтобы ему было спокойнее. Они спели "Аллилуйя" вместе, а потом Теодор спел красивый романс о любви. В это время за столами бет было неожиданно беспокойно. Они куда-то убегали, а вернувшись в мокрой