Пока ты не станешь моей - Сейбр Роуз

погружался в бизнес, количество приглашений сократилось. Эверли, конечно, иногда обедала с семьёй, но я старался избегать этих встреч как огня. Миссис Аттертон не только заставляла меня чувствовать себя прислугой за чужим столом, но и проявляла ко мне всё больший интерес. Её руки задерживались на мне чуть дольше, чем следовало, а глаза подбадривали, словно побуждая к невероятным поступкам.

Катрина Аттертон — потрясающая женщина, и однажды я уже совершил ошибку, приняв её ухаживания. Этого больше не повторится. Однако искушение было велико. Миссис Аттертон не привыкла к тому, чтобы ей отказывали в том, чего она хочет. Никто из Аттертонов не привык к этому.

С включённым круиз-контролем дорога обратно к особняку пролетела незаметно. Вскоре я свернул на длинную подъездную аллею, деревья на которой освещались прожекторами. Прежде чем подъехать к дому, я свернул с аллеи, и меня охватило тепло, когда я увидел знакомые конюшни.

На втором этаже темно, в моё отсутствие там никто не живет. Я резко останавливаю фургон и взбегаю по наружной лестнице, вставляя ключ в замок. В воздухе висит запах плесени, но у меня нет времени беспокоиться об этом. Направляясь в свою спальню, я открываю шкаф и перебираю одежду в поисках чего-нибудь подходящего для «семейного» ужина.

В этом приглашении есть что-то, что заставляет меня насторожиться. Я думаю, что это просто очередная интеллектуальная игра для Старшего, но я не могу отказаться. Поэтому я смиряюсь и достаю костюм. Обычно я надеваю его, когда сопровождаю мистера Аттертона на одну из его многочисленных вечеринок или аукционов в качестве телохранителя. Но сегодня у меня нет ничего другого, кроме джинсов и рубашки, так что я решил обойтись этим.

Вернувшись в фургон, я быстро направляюсь к особняку и нажимаю кнопку дверного звонка. Дворецкий открывает с отсутствующим выражением лица.

— Сюда, — напевает он, взмахивая рукой.

— Твое здоровье, Оскар, — я лукаво улыбаюсь и глажу его по лысой макушке. Он притворяется, что ненавидит, когда я так делаю, но в глубине души, я думаю, ему это нравится.

Я иду за ним к парадному входу, задирая голову, чтобы рассмотреть большую люстру и широкую лестницу. Обычно я захожу через чёрный ход на кухню, которая кажется скромной по сравнению с этим помещением.

В центре зала стоит Грейс — лошадь, с которой всё началось. Конечно, это чучело. Отчего-то оно вызывает у меня мурашки по коже. Я не очень люблю, когда мёртвые вещи притворяются живыми.

— Следуй за мной, — командует Оскар, и я снова улыбаюсь ему, закатывая глаза, что достойно записи в книгу рекордов.

Особняк — это удивительное здание. Он невероятно огромен, но таким был не всегда. Когда-то это был величественный, но скромный дом, и каждое поколение Аттертонов привносило в него что-то своё, оставляя отпечаток как на архитектуре, так и на декоре.

Я следую за Оскаром по лабиринту коридоров, пока мы не достигаем столовой. Я никогда раньше здесь не ел. Обычно я стоял в стороне и наблюдал, как другие люди наслаждаются изобилием изысканных блюд, но сам никогда не сидел за этим столом. Как и сам дом, он огромен. Места были распределены на пять персон, и я с некоторым трепетом задаюсь вопросом, кто будет вторым участником. Во всей этой ситуации есть что-то неправильное, и это вызывает у меня беспокойство.

Оскар выдвигает стул, и я сажусь на него, стараясь не обращать внимания на три огромных портрета Аттертонов, висящих на стенах. Это Джуниор, Старший и старый хрыч — так я их называю, хотя это и не совсем официально. Когда я впервые сюда попал, старому хрычу было всего несколько лет до могилы.

Все они поразительно похожи, как будто художник просто сменил наряды, чтобы они соответствовали времени. Однако Старший больше не выглядит так же молодо, как раньше. Он потратил слишком много времени и денег на то, чтобы выглядеть моложе, и в итоге только испортил себе внешность.

Пока я жду, вдалеке раздается грохот — слабый звук чего-то, рассекающего воздух. Вертолёт. Мистер Аттертон, должно быть, был в отъезде, и какая-то часть меня не может дождаться возвращения к своей прежней жизни. Жизни, в которой я не был ответственен за обучение другого человека.

Но потом я думаю о Мие и о том, что моё возвращение к прежней жизни для неё означало бы начало новой, и меня охватывает тошнота. Мой взгляд невольно устремляется наверх, туда, где, как я знаю, находятся комнаты девочек Старшего. Я бывал там достаточно часто, чтобы передавать сообщения, и видел, как каждая из их комнат оформлена, как я полагаю, в соответствии со вкусом Старшего, а не их собственным.

Сколько я себя помню, у него всегда была коллекция девушек. Впервые я увидел их вскоре после того, как переехал жить в их семью. Я поднялся вслед за старшим по лестнице, стараясь не попадаться ему на глаза, и спрятался в тени, пока он набирал код и открывал дверь, которая всегда была заперта. Дверь закрылась за ним так медленно, что я смог проскользнуть незамеченным.

Он окликнул их, как тренеры окликают лошадей в загонах, напевая их имена и держа в руках лакомства или украшения, словно пытаясь их соблазнить. Они выбежали из своих комнат, некоторые бросились к нему в объятия, а другие отступили со страхом в глазах. Все они были прекрасны.

Меня тошнит от мысли, что Джуниор собирается создать свою собственную коллекцию вместе с Мией. Она, должно быть, так напугана и сбита с толку, вернувшись в свою камеру, гадая, где я и почему я её бросил.

Лопасти вертолета замедлили вращение, когда он приземлился, и вскоре дверь открылась, впустив внутрь семью. Однако это была не только семья. Эверли тоже оказалась здесь. Я удивленно встал, увидев ее, когда она подбежала ко мне и крепко обняла. Ее глаза горели от возбуждения.

— Он прислал вертолет, чтобы забрать меня на ужин! — Воскликнула она. — Ты можешь себе представить? Мои одноклассники были так завистливы. Вертолет приземлился прямо во дворе перед школой, и все столпились вокруг, гадая, кто же это прилетел. Я чуть не умерла от волнения, когда мне сказали, что он прилетел за мной. Разве это не чудесный сюрприз, Райкер?

Она уже высвободилась из моих объятий и села за стол в своём розовом платье. Я никогда раньше не видел такого платья и слегка нахмурился, гадая, откуда у неё деньги, чтобы позволить себе подобное. Но затем я поймал взгляд Старшего и понял, что это от него.

Я одновременно люблю и ненавижу его