Как песок сквозь пальцы - Полевка

Салах подхватил пирожок с мясом. В воздухе запахло кумином.

— Как там Саид поживает? — Ясмин схватил руку Салаха и укусил мясную начинку у пирожка. — М-м, вкусно! Почему мне Рафик никогда не приносит такого вкусного?

— Для тебя не слишком остро? — удивился альфа.

— Нет! — Ясмин выкусил в пирожке начинку, оставив в руке альфы одно тесто. — Вкуснятина! Так, как там Саид?

— Скучает! — Салах доел оставшийся в руке пирожок и с улыбкой смотрел, как Ясмин макает в острый соус персик и, жмурясь от удовольствия хрупает фрукт. — Завтра Шади привезет Олли и после этого Саид сможет поехать домой! Почему Хани так болезненно реагирует на все, что связанно с Олли? Саид никогда ничего плохого Олли не сделает! Почему он так плохо думает о Саиде?

— Не суди его строго! Хани ребенок очень тяжело достался! — Ясмин улыбнулся вспоминая. — Он должен был умереть совсем крохой! Хани его на одном упрямстве вытаскивал! Врачи несколько раз его детскую карточку в архив сдавали, думали, что он уже умер! Хани привык, что у Олли нет другой защиты в этом мире кроме него. У него и друзей-то не было, только папочка! Он по утрам так ужасно кашлял! Это было страшно слышать! Всегда худенький, полупрозрачный, едва живой, только глазки-бусинки! Это сейчас он бегает и балуется, а раньше еле ходил и наклониться не мог, чтобы не начать задыхаться! Знаешь, какой шок был у Сашши, когда утром на Сабахе Олли вдруг не закашлялся? Его раньше от еды тошнило, а теперь он ест все подряд! Это просто чудо! Пойми Хани и не осуждай!

— Прости, — Салах смутился. — Я не хотел обидеть, просто я помню Олли всегда веселым и балованным. Я рад, что ему здесь хорошо! Надеюсь, что и нашему ребенку будет здесь хорошо!

Ясмин увидел, как у альфы загорелись золотом глаза, и только вздохнул. Так приятно быть любимым и желанным! Салах сдвинул столик и обнял омегу. Такой нежный, такой доверчивый и искренний! У него дыхание каждый раз замирало, когда он касался его кожи. Такое сокровище и только его! Альфа нежно потянул к себе омегу, усадив на свои колени. И зачем он только платье надел? Мешает ведь! Без него намного лучше, кожа к коже, чувствуя, как бьется жилка на шее. Так сладко услышать тихий стон в ответ на ласку, понимая, что он все делает правильно, и его супруг получает удовольствие. Это добавляет сил и азарта сделать еще вот так и так, чтобы вновь услышать в награду сбитое дыхание и ощутить судорожное царапанье коготками по взмокшей спине.

Салах толкает себя вверх, навстречу омеге, в эту сладкую, скользкую тесноту, обнимает его влажную горячую спину, ладонями гладит шелковистые крылышки лопаток под мокрыми волосами, целует шею, губы. Сладость жасмина застревает на корне языка, с каждым вздохом добавляя эйфории. Альфа ловит шоколадный взгляд, всегда такой растерянный, такой удивлённый перед оргазмом, как будто каждый раз — первый, и животом чувствует живую, липкую влагу. Ясмин бьётся на нём, стискивая так, что кажется еще немного и они сольются в один организм, с одной душой и сердцем. От собственного оргазма альфа чуть не умер от восторга. Слишком хорошо, чтобы быть правдой! От избытка восторга он прикусывает собственную метку на склоненной шее и в ответ слышит томный вздох. МОЙ!

Они едва добрались до кровати, когда альфу опять потянуло с неистовой силой. Салах, словно извиняясь за что-то, дарил нежность, ласкался, как котенок, вылизывая каждый сантиметр шелковой кожи супруга. Ясмин почти терял сознание от удовольствия, так медленно и сладко Салах брал его раз за разом, как волна, накатываясь и отступая. Медленно и неторопливо, будто все время мира принадлежало только им одним.

Они так и уснули, не разнимая рук, сплетясь ногами. Утром Ясмин проснулся от того, что кожа по всему телу чесалась и тянула. Волосы сбились в воронье гнездо, а в животе урчало от голода. На мечети запели муэдзины. Салах, почувствовав, что Ясмин пытается выбраться, подгреб его под себя и прижал сверху ногой. Ясмин понял, что выбраться не получится и снова незаметно для себя уснул.

Проснулся омега от того, что кто-то тихо ходил по комнате. Ясмин потянулся и осмотрелся. Салах стоял у шкафа и заправлял в белые брюки черную рубашку. Омега поймал себя на мысли, что уже отвык от привычной ранее одежды. Но она очень шла Салаху. Альфа, почувствовав взгляд, замер и обернулся. Ясмин улыбнулся от удовольствия. Его муж самый красивый!

Омега встал и подошел ближе. Альфа уже умылся и побрился, он с улыбкой смотрел, как к нему подходит супруг. Ясмин, склонив голову, рассматривал мужа. Белые брюки очень красиво сидели на длинных ногах альфы, а в вырезе рубашки очень сексуально смотрелась загорелая рельефная грудь. Ясмин вздохнул.

— Ты похож на своего жеребца! — заявил он после раздумий и, подойдя ближе, провел руками по бедрам альфы. — Длинные ноги, — положил руки на рубашку, — широкая грудь, — Салах прижал его к себе и с виноватой улыбкой смотрел сверху вниз. — И очень красивые глаза! А еще, — руки омеги скользнули вниз и сжали выпирающий бугорок в штанах. — Ты БОЛЬШОЙ! Ну, точно жеребец!

— В смысле иго-го? — хмыкнул Салах. — А вот ты похож на гурию из райского сада, только лохматую гурию. — Альфа склонившись, понюхал шею и погладил омежью спинку. — И пахнешь ты соответственно! В моем раю будет пахнуть именно так! От тебя пахнет кедром! Очень вкусно! Жада говорил, что мой дед Асад пах кедром! — Салах присел перед Ясмином и поцеловал, мягко потеревшись щекой о живот супруга. — Шишечка моя кедровая, ну вот как вас таких сладких оставить?

— Каникулы будут, вот и прилетишь обратно, — Ясмин погладил влажные волосы мужа.

— Мне надо поторопиться, — Салах вздохнул и принялся одеваться дальше. — Долгие проводы, долгие слезы. Прилечу, отправлю сюда Юстаса. Ты мне потом расскажешь, как Вилен на него отреагирует.

— О, а я и забыл! — Ясмин пошел одеваться и расчесываться. — А ты злопамятный!

— Нет, — Салах улыбнулся. — Если бы это касалось только меня, я бы плюнул и забыл. Но он тогда задел тебя, поэтому я не прощу, пока не увижу, как он корчится. Не забудь предупредить