Убежище - Джейн Генри

для этого. — Он облокачивается на руль и поворачивается ко мне. — Когда ушел отсюда, я был ребенком. Едва умел завязывать шнурки или писать свое имя. И все в моем новом доме было блестящим, красивым и новым. И это меня ужасно напрягало. Я не хотел яичницу и жареную картошку, которую пыталась приготовить для меня мама. Я хотел знакомую, углеводную еду в упаковках, к которой привык, хотя знал, что это вредно.

Я оглядываюсь на дом. Трудно представить Алекса ребенком, но почему-то, видя это место, становится легче.

Дверь распахивается, и из нее выходит девочка с длинными волнистыми волосами. Лицо залито слезами, а глаза красные. У меня сердце замирает, глядя на нее. Она спускается по ступенькам, бежит по улице, ее волосы развеваются на ветру.

Я видела бедность, богатство, и многое между ними, но это — нечто совсем иное.

— Харпер, — поворачиваюсь к нему. — То, что мы привыкли к чему-то сломанному, не значит, что это лучшее для нас, — тихо говорит он.

Киваю и проглатываю собственный страх. Поднимаю подбородок. Я могу быть той матерью, в которой нуждается Айви. Знаю, что смогу.

Алекс снова заводит машину. Я молча смотрю, как девочка останавливается, наклоняется, чтобы что-то подобрать с земли. Она поднимает это к свету и сует в карман. Ее шаг становится быстрее, и на лице появляется улыбка.

Вспоминаю, как была маленькой, боялась своего отца и опасалась мать. Я старалась угодить им и не понимала, что не смогу — это никогда не было в моей власти и никогда не будет.

Через несколько минут мы снова выезжаем на главную дорогу и приближаемся к маленькой Айви.

Когда он сворачивает к ее дому, спрашивает: — Ты готова?

— Да. Идем.

 

 

 

 

 

 

Мои девочки спят.

Мои девочки.

Еще несколько недель назад я едва знал Харпер и не подозревал, что существует Айви, а сегодня готов на все, лишь бы сохранить тот мир, который они обрели. Когда заглянул к ним, губы Харпер были чуть приоткрыты, а маленькая ручка Айви лежала в ее ладони. Я накинул на них одеяло, чтобы они не замерзли, и позволил им отдохнуть.

Я хожу по комнате, поглядывая в окно. Мы установили детскую кроватку Айви в маленькой комнате рядом с главной спальней; между комнатами есть соединяющая дверь, которую можно закрыть.

Она пошла с нами добровольно, и ее приемные родители — Айзек и Эбигейл Брукс — проявили стойкость. Айзек, местный священник, пожал мне руку, но говорил немного. Мы заплатили хорошую сумму, чтобы избежать официальных записей, и я приложил усилия, чтобы наши имена не фигурировали в документах, но я обязательно отплачу им за это.

Дом семьи Брукс скромный и чистый, с одной простой машиной на подъездной дорожке и признаками старших детей — велосипед, прислоненный к перилам крыльца, и забытая скакалка рядом.

Я опасался, что Айви будет возражать, и это усложнит ситуацию для Харпер, но этого не случилось. Иногда дети чувствуют. Я не сомневаюсь, что ей будет не хватать того дома, но она знала, что Харпер — ее мать.

Все это принесло мне облегчение. На одну битву меньше.

Эбигейл плакала, но тихо передала ее Харпер.

— Мне очень жаль, — сказала Харпер. — Простите.

— Не стоит. Я молилась об этом. Она должна быть с тобой, но нам будет ее не хватать.

Нужно время, но так строится любая новая семья. Мне ли не знать.

Я все еще осмысливаю все, что узнал и испытал за последние дни.

Сегодня вечером мы начинаем нашу новую жизнь в качестве небольшой семьи.

Завтра Полина поможет провести собеседование с нянями.

На мой телефон приходит сообщение.

Михаил: Нас отправили домой. Ранние схватки, но она пока не готова.

Жалею всех в этой больнице, кто не смог предоставить Михаилу ребенка. И Арию, которая должна терпеть его скверный характер. Но все равно, не могу удержаться от самодовольной ухмылки и отправляю смайлик.

Михаил: Что это, черт возьми, значит?

Александр: У меня теперь есть ребенок, брат. Завтра расскажу.

Звонит телефон. Конечно. Он не собирается ждать до завтра.

— Да?

— Вот так ты разговариваешь со своим Паханом? Черт, рассказывай все.

Он старший брат и глава семьи, так что я рассказываю, во всех подробностях.

— И ты сегодня ее забрал?

— Да. Пришло время. Она должна была быть с матерью.

— Ух ты. Никто теперь не скажет, что ты тратишь время впустую.

— Конечно, нет. — Если я чему-то и научился, так это тому, как быстро может измениться твоя жизнь. Если кто-то из твоего окружения нуждается в защите, ты бросаешь все на хрен и делаешь это.

— Ты поступил правильно. — Я и не знал, что мне нужно его одобрение, пока не услышал. — Как Харпер?

Заглядываю через дверной проем и понижаю голос: — Спит с ней, пока мы разговариваем.

— Осторожнее с этим.

— С чем?

— С тем, что позволяешь им спать вместе.

— Твой ребенок еще не родился, а ты уже даешь мне советы по воспитанию?

Он может идти нахуй с этим.

— Мне нужно всерьез надрать тебе задницу и научить манерам.

Я расправляю плечи.

— Приходи и попробуй.

Он смеется: — Засранец. Я просто говорю, что совместный сон может выйти из-под контроля.

Я фыркаю: — Это тебя беспокоит больше всего?

— Слушай, такое случается. Мама спит с ребенком, ребенок к этому привыкает. А потом папа спит на диване, злой как черт, потому что давно не чувствовал близости.

Возможно, он прав. Я хмурюсь.

— Сегодня они могут спать вместе.

Михаил смеется. Хорошо, пусть. Посмотрим, когда у него будет такая возможность, после рождения ребенка.

— Завтра нужно будет всех проинформировать. Отличная работа, Александр. С каждым днем мы все больше укрепляемся.

Я киваю: — Да. Скоро настанет и твоя очередь. Может быть, даже сегодня. Посмотрим.

Он выдыхает: — Лучше поспать на всякий случай.

— Завтра собеседование с нянями.

— Правильно. Есть успехи в поиске?

Поиск человека, напавшего на Харпер, идет полным ходом, но пока у нас нет ничего существенного. Но мы найдем его.

— Еще нет.

Он рычит. Я рассказал ему все, и его жажда возмездия не меньше моей. За это я прощаю ему его занудство.

— Удачи завтра. Пойду спать, расскажу, когда ребенок появится.

Не могу удержаться, чтобы