Наказание - Джейн Генри

семьи. Принуждение к браку со мной после помолвки с Юдиным, скорее всего, ее взбесит. Кто знает, что девушка думает обо мне? Судя по тому, что я о ней знаю, она нелегко доверяет и почти никогда не теряет бдительности.

Это будет непросто.

Михаил улыбается.

— Знаешь… мы можем связать эту необходимость со старорусским пророчеством, известным нашим семьям, и использовать это в своих интересах.

Александр, заинтригованный, поднимает бровь.

— Пророчество? Объясни.

Михаил кивает, и на его губах появляется мрачная улыбка.

— Да, пророчество, известное семьям из Москвы, говорит о «Биче» 1 — великом потрясении, которое постигнет одну семью, и спасение придет только через союз через брак. Оно достаточно расплывчато, чтобы внушить страх и принятие. Считается, что отказ от предсказанного союза приведет к катастрофе, а его принятие восстановит баланс и процветание.

Я качаю головой.

— Это абсурд. Мы все слишком прагматичны, чтобы верить в старые пророчества. Нет. Если я собираюсь получить Лидию… — делаю паузу, чтобы взять себя в руки, прежде чем продолжить. — Я хочу, чтобы все было открыто. Хочу укрепить наш союз с семьей Ивановых, как это сделал Никко, и по той же причине, — снова качаю головой. — Она не должна попасть к этому монстру.

Я сделаю гораздо больше, чем просто уничтожу его.

Мне не нравится манипулирование, и обычно я предпочитаю грубую силу, но эта ситуация требует деликатного подхода.

— Я хочу, чтобы Ивановы поверили, что союз с нами не только неизбежен, но и выгоден.

Снова качаю головой, все еще не веря, что это может сработать, что Лидия… может стать моей.

— А если не сработает? — я стараюсь сохранить легкость в тоне, притворяясь, что то, что на кону, может сделать или буквально сломать меня. У меня не получается. Голос дрожит.

— Сработает, — говорит Михаил. — Я тебе обещаю.

Когда наконец выхожу из кабинета Михаила, я устал, но полон энергии.

Лидия Иванова.

Я еду к себе домой на границе Манхэттена. Поднимаюсь по кирпичным ступеням на автопилоте, едва замечая, куда иду и что делаю.

Никита́, мой крупный, мускулистый тибетский мастиф, встречает меня у двери, и я чешу ее за ушами.

— Дай мне пять минут, — говорю ей. Мне нужна минута перед прогулкой. Поднимаюсь по лестнице в спальню, шагая через две ступеньки, и иду прямо к шкафу, спрятанному в глубине комнаты.

Вставляю ключ в замок, дверь со скрипом открывается. Я даю себе момент, чтобы прислониться к потрепанной древесине и глубоко вздохнуть, прежде чем позволить взгляду скользить по каждой собранной мной вещи.

Почти пустая бутылка духов Opulence, 2которую я стащил из шкафчика Лидии в спортзале в прошлом году. Салфетка с отпечатком помады, которую забрал в кофейне, где она встречалась с матерью несколько месяцев назад. Вырванная страница из блокнота, который она всегда носит с собой, с простым списком покупок. Одноразовый пустой стаканчик для кофе с ее именем, написанным маркером на боку. Билет на концерт, на который она пробралась, когда еще была подростком в Америке. Ее фотография из выпускного класса в школе и более свежая, которую я нашел в интернете и распечатал. Экземпляр Грозового перевала, который она оставила много лет назад и который я перечитал так много раз, что страницы рассыпаются.

Святилище Лидии.

Беру флакон. Насыщенный, интенсивный — ее фирменный аромат. Подношу к носу и позволяю себе глубоко вдохнуть. Один только запах вызывает в моем воображении ее образ.

Задерживаюсь у святилища. Провожу пальцем по салфетке и прижимаю к губам. Читаю ее список покупок и повторяю его наизусть.

Шоколад

Кофе

Апельсины

Что-нибудь на ужин

Провожу большим пальцем по краю стаканчика, где, как я представляю, касались ее губы. Аккуратно кладу все обратно и смотрю на ее фотографию в подростковом возрасте, сравнивая с тем, как она выглядит сейчас.

С годами Лидия стала только красивее, изысканнее, чувственнее. Пышная и соблазнительная, она одновременно внушительная и грациозная. Ее длинные темные волосы ниспадают на плечи волнами, глаза выразительные и пронзительные. Она предпочитает свободные блузки и платья, которые подчеркивают формы.

Лидия.

Со вздохом аккуратно кладу все обратно, закрываю дверь, запирая ее. И едва сдерживаю крик, когда чуть не наступаю на Никиту́.

— Господи, — бормочу, чувствуя, как сердце колотится в груди. — Могла бы дать знать, что ты тут. Боже.

Хмуро смотрю на запертую дверь, затем поворачиваюсь и оглядываю спальню. Трудно поверить, но если это сработает… если Михаил действительно все провернет, и Лидия станет моей… возможно, этой комнате потребуется немного женской руки.

И, черт возьми, мер безопасности.

Пристегиваю поводок к Никите́ и иду на прогулку.

Мой телефон звонит, когда выхожу из дома, в нескольких милях от штаб-квартиры семьи Романовых. Это звонок от моего брата Никко.

— Да?

— Мы поговорили с Софией.

София Иванова, мать моей невестки Веры и Лидии, является матриархом семьи Ивановых после смерти мужа. Она и мой брат Никко принимают все важные решения.

— И? — мое сердце бешено колотится, во рту мгновенно пересыхает.

— Ее мать согласна с идеей, но мне нужно больше времени. Я работаю над этим. Давай будем считать, что это дело решенное, и действовать соответственно.

Тяжело сглатываю.

— Хорошо. Спасибо.

— Но ты знаешь, что нам нужно уничтожить Юдина, Виктор. Ты знаешь, что он сделает в ответ. Мы не можем оставить от него ни следа.

Киваю.

— Считай, что это сделано.

 

Верчу обручальное кольцо на пальце, крутя его туда-сюда, и пристально смотрю на него. Бриллианты, вправленные в желтое золото, сверкают под светом ламп. Я знаю, что они должны были стоить целое состояние. Тимур Юдин, человек с изысканным вкусом и высокопоставленный капитан Ледяного Братства, не покупает дешевых вещей.

Живот сводит от нервов, пока жду его. Охранник, которого он поставил рядом со мной, сидит, листая телефон, пока сижу за столиком в одиночестве. Тимур сказал, что будет здесь с минуты на минуту, и велел мне пойти и подождать его. Он казался немного настороженным, но это не редкость для него после напряженного рабочего дня.

Беру телефон и делаю вид, что звоню, затем незаметно включаю камеру, чтобы проверить, хорошо ли я выгляжу. Тимур не терпит ничего, кроме совершенства.

На мне зеленое платье, которое подчеркивает изгибы и выделяет зеленый оттенок моих глаз. Макияж безупречен, ни один волосок не выбивается.

Закончив проверять себя, удовлетворенно кладу телефон обратно. Когда