Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева

Осторожно перекатившись на бок, Туомас попробовал встать. Стоило перенести вес тела на руку, как запястье будто подломилось, — он охнул и несколько минут баюкал ноющий сустав, прощупывая косточки в поисках перелома. Вторая попытка — и Туомас застонал от боли во всем теле, на глазах выступили слезы. Перекатившись на другой бок, он снова попытался подняться, но боль лишь усилилась — атаковала резкими волнами при любом, даже слабом движении, даже пальцами ног. Распластавшись на пыточном ложе, Туомас повернул голову, и его вырвало.

Утерев локтем губы, он понял, что лежит абсолютно голый. Его бросило в жар, затем в холод, к горлу подступила паника.

Глаза постепенно привыкали к темноте: Туомас разглядел потолок, совсем близко, — он лежал в маленьком помещении, забитом мусором. Моргнул несколько раз, и, несмотря на адскую боль во всем теле, боковым зрением уловил что-то похожее на полоски света вдалеке. Не пытаясь подняться, он пополз в эту сторону. Наконец макушка уперлась в невидимую преграду, зато высоко над головой Туомас отчетливо различил два маленьких окна с плотно задернутыми жалюзи.

Он поднес пальцы к лицу и теперь смог их рассмотреть — перемазанные засохшей кровью, с обломанными ногтями и свежими шрамами поперек ладоней. Но самое страшное — кровь была повсюду. Некстати вернулось обоняние, и в ноздри ударил кислый резкий запах исторгнутого желудком. Туомас дрожал в сильнейшем ознобе; от страха в голову не лезло ничего, кроме желания поскорее убраться отсюда. Как он оказался в этом месте и почему ничего не помнил об этом?

Его как будто уронили с четвертого этажа и собрали заново.

Он аккуратно потянулся, насколько позволяло пространство, ощупал тело в поисках ран и, не найдя никаких повреждений, приступил к армейской разминке в положении лежа. Руки повиновались свободно, ноги затекли, а сведя лопатки, он заорал в голос и тут же заткнул себе рот кулаком: от солоноватого привкуса на языке подступила тошнота. Туомас прислушался, не явится ли похититель на крик, — но никто не отозвался. Он подождал пару минут и вернулся к проверке. Медленно двигая каждым суставом, искал растяжения или переломы; и все же, несмотря на сильнейшую боль, тело казалось здоровым и отзывалось беспрекословно.

Темнота постепенно отступала: прищурившись, Туомас разглядел свисавшие с потолка клочья разодранной обшивки. Может быть, шумоизоляция? Помещение мало напоминало квартиру. Пальцы нащупали слева что-то округлое, гладкое и деревянное, похожее на ножку стула. Туомас чуть потянул — и тут же в сантиметре от его лица с грохотом рухнула тяжеленная столешница. Он дернулся в сторону и пребольно ударился плечом о новую преграду.

Вспоротый потолок и полоски света — отличная новость: кажется, его не похоронили заживо!

Последним, что Туомас помнил, была ссора с бродягой у себя дома. Черт его дернул пригласить ненормального в квартиру! Они вроде подрались… Или нет, или почти? Но этот псих согласился свалить и свалил… верно?

Прошла целая вечность, пока он кое-как поднялся, боясь опереться на что-либо, кроме собственного тела. На уровне глаз мелькнуло нечто похожее на выключатель; Туомас нажал его, но вместо света вызвал к жизни лишь слабую искру от измочаленных ошметков проводки. Убедившись, что сумеет устоять еще несколько секунд, он потянулся и изо всех сил дернул за веревку от жалюзи, едва не оборвав ее вместе с карнизом.

В лицо ударил яркий солнечный свет. Туомас крепко зажмурился, спасаясь от рези, а когда решился взглянуть через растопыренные пальцы, то опешил от увиденного.

Он оказался не в подвале и не в забитом мусором гараже, а всего лишь в трейлере — доме на колесах. За окном качалась на ветру высокая трава, скрывая окрестности до самого горизонта. Но главным зрелищем для Туомаса оказалась не местность, а царивший внутри невероятный разгром.

Должно быть, когда-то в трейлере было уютно, но сейчас здесь не сохранилось ни единого целого предмета: кровать над водительской кабиной выпотрошена, от матраса и подушек остались лишь клочья пуха и ошметки наволочек. Шкафы и ящики зияли развороченным нутром, посуда перебита. Обшивку на стенах и двери покрывали глубокие неровные царапины, похожие на следы звериных когтей.

Или тупой бензопилы.

Туомас обернулся и охнул — в пятку впился осколок стакана. Он медленно наклонился, осторожно вытащил стекло, но пока ковылял на полусогнутых до разбитой душевой кабины в дальнем конце трейлера, порез успел затянуться. Туомас потрогал небольшой розоватый рубец — все, что осталось от раны, — и не поверил глазам. Смахнув клочья кожзама, он осторожно присел на шершавое деревянное сиденье недалеко от рухнувшей столешницы и огляделся еще раз.

Возле душевой валялось что-то знакомое; приглядевшись, Туомас опознал в ошметках свою домашнюю футболку и джинсы. Чем сильнее он вглядывался, тем хуже ему становилось. Вперемешку со рваньем, осколками и щепками на полу валялись обглоданные до белизны кости — при виде их живот скрутило спазмом, и только серия глубоких вдохов смогла побороть новый приступ. Что здесь произошло, пока он был в отключке?

Незнакомца звали Найджел… Англичанин, без адреса и родных. И что-то там еще было странное. Остановился на пороге, повернулся… что-то сказал на прощание, но Туомас не помнил ни единого слова.

«Мобильник!» — внезапно осенило его. Он ведь держал его в кармане, потому что собирался вызвать полицию… Где он теперь?

Туомас присел на корточки, несмотря на ноющие колени, и тщательно оглядел фургон. Узкий проход по центру перегородила едва не похоронившая его столешница. Чтобы здесь хоть что-то найти, по-хорошему надо сначала вывалить наружу битую посуду, тряпье и прочий хлам. Мобильника очень не хватало, но Туомас не мог преодолеть естественную брезгливость — рыться в обглоданных костях было выше его сил.

Больше всего на свете он мечтал о душе и глотке чистой воды.

Туомас выглянул в окно и решил, что близится полдень: солнце припекало вовсю и уже скрылось от его взгляда прямо над крышей трейлера. Вокруг не нашлось ни единой целой тряпицы, чтобы прикрыть наготу. Он поднял жалюзи на втором окне и понял, что трейлер стоит на парковке в полном одиночестве. Оставалось уповать, что на стоянке некому будет обвинить его в нарушении общественного порядка.

Он дернул за дверную ручку и похолодел.

Трейлер был заперт снаружи.

Конечно, идиот, это же похищение! Туомас в панике подергал ручку еще, но тщетно. Оглянулся в сторону кабины водителя, но там стояла глухая стена. Изрезанная, как и все вокруг. На Туомаса топорщились вздыбленные клочья звукоизоляционного материала, несколько треснутых пластин от обшивки валялись на