Эмпат - Atrnerseh

Это было тоньше. Грязнее. Удар ниже пояса. «Печать» дрогнула. Сильно. Золотистый свет померк, сжался до маленького, дрожащего пятнышка. Багровые узоры на лице и груди Алекса засветились зловеще, мутагенная нагрузка на мониторах скакнула на 0.5%. -1.8 HP. Отчаяние, черное и липкое, поползло изнутри. Они били по самому больному. По его незаживающей ране.

Паттерн "Вина/Самобичевание" активирован успешно. Интенсивность аномалии "Печать": +0.9% (критически низко). Зафиксирован всплеск активности паттерна "Корень-Омега". Мутагенная нагрузка: 58.6%. Риск частичной реактивации симбионта.

«Арахна» опустилась. Холодный металл коснулся кожи лба. Сотни микроигл-электродов впились с едва ощутимыми уколами. На экранах Контрольной Зоны зажглась трехмерная карта его мозга, сотни точек засветились, отмечая активацию. Оператор искал эпицентр. Искал тот самый «ключ» – нейронный ансамбль, отвечающий за положительную память, за тепло, за стабилизацию.

«Этап второй: Изоляция,» – прозвучал голос. «Эхо» смолкло. Наступила тишина, звенящая от напряжения. «Арахна» жужжала, сканируя, сравнивая активность под натиском негатива с фоновой стабилизацией. Оператор водил пальцами по интерфейсу, его внимание было приковано к голограмме мозга.

Алекс лежал, раздавленный. Вина душила. Образ Лоры тонул в черной жиже отчаяния, навязанного «Эхо». Золотистый свет «Печати» был едва виден. Казалось, все кончено. Крепость пала. Они выжгут его дотла, вырежут последнее светлое пятно и слепят из пепла свое оружие. Пепел… Имя верного пса мелькнуло, как последняя искра. Лора… Прости…

И тогда, из самой глубины отчаяния, из той черноты, куда его загнала Гильдия, поднялось оно. Не память. Не образ. Чувство. Чистое, неистребимое. Любовь. Не вина за ее смерть. Не боль утраты. А благодарность. За ее крик. За ее руку. За ее выбор. За то, что она дала ему эти последние мгновения, этот шанс, эту «Печать» – не как клеймо, а как дар. Как доказательство того, что даже в аду была любовь. Что его жизнь, искалеченная, обреченная, имела смысл потому, что она его любила. Что он любил ее.

Это чувство, тихое и всепоглощающее, вырвалось наружу. Не через воспоминание, а через саму **суть** их связи. Оно ударило в «Печать Разрыва».

И «Печать»… Взорвалась Светом.

Не вспышкой. Извержением. Золотисто-янтарный свет не просто вспыхнул – он залил весь Изолятор А-7, превратив сине-белое сияние в теплый, живой поток. Он вырвался за пределы тела, ударив в стены из «Млечного Кварца», заставив их на миг просветлеть, как нагретое стекло. На мониторах Контрольной Зоны все показатели аномалии ушли в красную зону, зашкаливая. +300%. +500%. Стабильность: КАТАКЛИЗМИЧЕСКАЯ!

КРИТИЧЕСКАЯ АНОМАЛИЯ!* – Голос Зеркала взревел в умах всех присутствующих, срываясь от статики. *ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ВЫБРОС ВНЕ ШКАЛЫ! ПАТТЕРН "ПЕЧАТЬ РАЗРЫВА" ДЕСТАБИЛИЗИРОВАН! УГРОЗА ЦЕЛОСТНОСТИ ИЗОЛЯТОРА!

Оператор отшатнулся, его зеркальный визор отразил ослепительное золотое море. Инженеры бросили инструменты, инстинктивно закрывая шлемы. «Арахна» завизжала, ее микроиглы перегорали от обратного энергетического удара. «Эхо» треснуло, из него повалил дым.

Но это было только начало. Свет не просто светил. Он… резонировал. С багровыми узорами. С подавленной, но не убитой сущностью «Корня-Омеги» в теле Алекса. Золото и багрянец сплелись в безумном, хаотичном танце. Мутагенная нагрузка рванула вверх: 60%... 65%... 70%! Тело Алекса затряслось в «Панцире» с такой силой, что титановые зажимы заскрипели. Узоры на его коже вздулись, задвигались, превращаясь в живую, пульсирующую броню. Багровые щупальца прорвали искусственную кожу, с хрустом ломая иглы «Арахны». HP упал до 1, но не обнулился – тело пожирало само себя, трансформируясь под напором двух слившихся аномалий.

*СИМБИОТИЧЕСКАЯ РЕАКТИВАЦИЯ!* – кричали системы. *ПАТТЕРНЫ "КОРЕНЬ" И "ПЕЧАТЬ" ВЗАИМОДЕЙСТВУЮТ НЕПРЕДСКАЗУЕМО! УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: ОМЕГА!*

«Панцирь» не выдержал. С громким треском лопнули зажимы на руках и груди. Алекс не встал – он **приподнялся**, извергаясь из разваливающегося ложа. Его глаза пылали – один багровым безумием «Корня», другой – ослепительным золотом «Печати». Из разорванной груди, где светилась «Печать», тянулись гибридные щупальца – багровые, с золотистыми прожилками. Он издал звук – не крик, а рев двух слившихся сущностей, ярости и любви, отчаяния и освобождения.

Оператор выхватил компактный кристаллический арбалет с пояса. Синее свечение на наконечнике зажглось. «Ликвидировать угрозу! Немедленно!» – его голос впервые потерял ледяную бесстрастность.

Но было поздно. Алекс/Корень/Печать двинулся. Не к Оператору. К стене Изолятора. К «Млечному Кварцу». Он поднял руку (лапу? щупальце?), сплетенную из багровых лоз и золотого сияния, и **ударил**.

Удар был не физическим. Это была волна чистой, неконтролируемой энергии – симбиоза агонии «Корня» и экстаза освобождения «Печати». Она ударила в «Млечный Кварц». Материал, созданный выдерживать термоядерные удары и пси-штормы, **заколебался**. Потрескался. Не сломался, но на миг… **стал прозрачным.**

Алекс увидел. Увидел Оператора с арбалетом. Увидел Инженеров,