Эмпат - Atrnerseh

сенсорной насыщенности (тактильная/пси-компонента). Аномалия "Печать" демонстрирует нелинейный энергетический отклик и микро-физическое воздействие на подлежащие ткани. Примечание: потенциальный вектор для индукции контролируемых физиологических реакций в обход стандартных блокировок. Требует изучения в фазе "Игнис".

Мысль Оператора, холодная и хищная, почти ощущалась сквозь «Млечный Кварц». Алекс почувствовал ледяную иглу страха. Они не просто наблюдали. Они видели связь. Видели, как воспоминание о Лоре активирует «Печать». И это их интересовало. Интересовало как инструмент.

Отчаяние накатило с новой силой. Даже его горе, его память – все превращалось в сырье для их экспериментов. «Печать» померкла, свет съежился, отступив под натиском этой осознанной беспомощности. Тепло сменилось леденящей пустотой.

Зафиксировано резкое падение интенсивности аномалии "Печать Разрыва" на 3.5%. Сопутствующий биохимический профиль: выброс кортикостероидов, маркеры острого стресса. Инициирована коррекция: Блокатор-9 (дополнительная микродоза), седатив "Тишина-Гамма".

Волна химического безразличия накрыла сознание, сглаживая острые углы горя и страха, превращая их в туманную, тяжелую пелену. Алекс почувствовал, как его мысли становятся вязкими, медленными. Даже образ Лоры начал расплываться, теряя четкость.

Нет! – пронеслось где-то в последнем оплоте ясности. Он не мог позволить им отнять это. Ее образ. Ее жертву. Единственное, что осталось настоящим.

Он с яростью умирающего вцепился в воспоминание. Не о контакте. О ней. О том, какой она была до. До Собора, до мутации, до кошмара. О смехе, который звучал как звон разбитого стекла в тишине библиотеки. О ее упрямом нахмуренном лбе, когда она чинила сломанный сканер. О тепле ее плеча, когда они сидели плечом к плечу, наблюдая за пылевыми бурями в иллюминаторе их ветхого убежища. О Пепле, счастливо валяющемся у ее ног, грызущем какую-то тряпку.

Простой момент. Человеческий момент. Не героический. Не трагический. Обыденный. Живой.

Слезы, горячие и соленые, выступили на глазах. Настоящие слезы, которые не смогли сдержать даже ингибиторы. Они скатились по вискам, оставляя влажные дорожки на холодной поверхности «Панциря».

И «Печать»... отозвалась. Не вспышкой. Глубоким, ровным, теплым пульсирующим светом. Янтарное сияние разлилось по его груди, мягкое, как свет старого фонаря. Оно не боролось с багровыми узорами, а просто было. Настоящее. Человеческое. Тепло проникло сквозь лед «Панциря», согревая изнутри. На миг ему показалось, он чувствует легчайшее прикосновение – не ледяное, а теплое, успокаивающее – там, где ее ладонь оставила свой вечный отпечаток.

Аномалия "Печать Разрыва": зафиксирован уникальный паттерн излучения. Спектр смещен в инфракрасный диапазон, интенсивность стабильно высокая (+4.1% от базового уровня в состоянии покоя), флуктуации минимальны. Сопутствующие физиологические реакции: слезотечение (несмотря на ингибиторы), снижение частоты сердечных сокращений на 5 ударов в минуту, нормализация дыхательного паттерна (глубина/ритм). Биохимический профиль: снижение уровня кортизола, повышение уровня окситоцина и эндорфинов. Эмоциональный паттерн: Глубокий Траур/Принятие с элементами Позитивной Ностальгии. Аномалия демонстрирует выраженный стабилизирующий и антистрессовый эффект на организм носителя, не поддающийся текущим протоколам подавления.

Оператор замер. Его пальцы зависли над интерфейсом. Зеркальный визор отражал усилившееся золотистое свечение на груди Образца. Это было не просто интересно. Это было революционно. Аномалия не просто реагировала на память. Она генерировала физиологический отклик, противостоящий их самым сильным ингибиторам! Она стабилизировала носителя на глубинном, биохимическом уровне через... положительные эмоциональные ассоциации? Это открывало головокружительные возможности – и не менее головокружительные риски.

Приоритет фазы "Игнис" пересмотрен, – пронеслось в его аналитическом сознании. Необходимо картирование нейронных коррелятов этих воспоминаний. Определение точного "ключа" для активации стабилизирующего режима аномалии. Тестирование предела ее резистентности к подавлению при активации. Возможность индукции подобного состояния искусственно...

Он сделал резкий жест. На планшете появился новый набор значков: сложные схемы мозга, алгоритмы нейро-стимуляции, протоколы извлечения и анализа эпизодической памяти. Взгляд его скользнул к хронометру. 46 часов 32 минуты до старта "Феникс-Игнис".

Алекс не видел этого. Он чувствовал тепло «Печати». Чувствовал соленый вкус слез на губах. Видел в памяти ее улыбку, слышал скулеж Пепла. Это был его бунт. Тихий. Беспомощный перед «Панцирем», но абсолютный в своей человечности. Он нашел лазейку в их совершенной тюрьме. Лазейку в памяти. В любви. В том, что они не могли до конца понять, а значит – и до конца контролировать.

Он закрыл глаза, отдавшись этому теплому свету внутри. Пока оно горело, Лора была жива. Пока он помнил ее настоящей, часть его оставалась человеком. А не Образцом.

Оператор наблюдал. Записывал каждую пульсацию света, каждую микроскопическую реакцию тела. Но за зеркальным визором, в глубине холодного разума, зарождалось нечто, похожее на азарт. Образец только что предоставил им не просто данные. Он предоставил ключ к самой сокровенной части своей аномалии. И Гильдия знала, как обращаться с ключами. Их вставляли в замки. Проворачивали. И открывали двери, за которыми часто лежала лишь новая, более глубокая тьма.