Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

Точно такая же защита корпуса была у Карви, однако он была усилена плакартом, защищавшим бедра и низ живота.

У воинов в авангарде щиты были круглыми или треугольными, некоторые были с тарчами или баклерами — не лучшая защита от стрел, однако же, как раз то, что было нужно для стремительного натиска. Карви готов был собрать в себе десятки наконечников, не страшась неумолимой гибели — только бы лес пик был преодолен. Каждый его воин знал, что делать, и его смерть ничего не решит.

Часть дружинников все же была в резерве – но там были менее тертые бойцы, да и в силу особенностей их строя они бы просто топтались позади.

Сейчас их силы были почти равны, наемников, выходящих на них было около тысячи. Доспехи на них были легче, шлемы в большинстве своем открытые, но хоть они и были более уязвимы -однако же, оружие в их руках выглядело более смертоносным. Алебарды прямо-таки вызывали оцепенение — как ей не ударишь — то даже если не убьешь противника, то доспехи уж точно порядочно помнет. У некоторых мечников среди них было оружие необычного вида — с пламенеющим клинком. Почему лезвие было именно таким понять было невозможно, но им предстояло это узнать на собственных шкурах, никак иначе. Между более тяжелыми бойцами сновали рутьеры, прикрывая имперских пикинеров на флангах.

Опираясь на реку, для прикрытия своих двигалось ополчение – в числе их командиров шумно балагурил Баркли, которому доверили собственный отряд. Они поравнялись с мантелетами, к ним присоединились и те пикинеры, что дежурили у ложного брода.

Часть воинов из числа ополчения, стражи и наименее обученных дружинников выстраивалась вдоль стен в качестве резерва, но они пока не двигались с места. Немалая часть защитников находилась в доках – разведчики сообщили о приближающихся кораблях, и кто знает, не выгадают ли морские разбойник момент.

Карви тряхнул головой, гоня прочь нехорошие предчувствия. Стена пик была совсем, совсем близко. Лейтенант поднял к нему свой фальшион, намереваясь дать сигнал к атаке.

Баркли был доволен собой, как никогда — еще недавно он был всего лишь желторотым новобранцем, но Варро, отмечая его удаль и успехи в подготовке, сделал его сотником — и вот сегодня он ведет в настоящий бой целую сотню людей! Видела бы его матушка сейчас!

Веснушчатый здоровый детина, из-под шапели которого выбивались выгоревшие на солнце волосы, уверенно шел вперед, а кольчуга позвякивала в такт его движениям.

Только что они разбили целый эскадрон жеманных и заносчивых рыцарей, которые, похоже, уже совсем разучились сражаться, просиживая задницы в своих дворцах и замках. А еще они, свиньи, ели из золотых блюд, после чего, сворачивая трубочкой, выбрасывали вон — так ему бабка еще рассказывала.

На них сейчас шло не больше двух сотен воинов, видом весьма и весьма потешных — шуты ни дать, не взять. Впрочем, из-за перьев на шляпах и беретах они уж очень походили на павлинов.

Баркли был в тот момент таким притягательно удалым и смелым, что его лидерство невольно признали и другие бойцы, слушаясь его команды. И вот уже командир сводного отряда громко и четко раздавал команды —а остальные сотники – скучные пожилые мужики, лишь вторили ему. Баталия ополченцев чуть смещались в сторону дружинников, и задумка их командира, судя по всему, была в том, чтобы прикрыть их фланг, а не атаковать самим.

Баркли такое не устраивало — и не только его, судя по возмущенному гомону в их рядах.

- Да что же такое, братцы! - по наитию крикнул молодой сотник — Завалить добрую сотни рыцарюг, а теперь ховаться перед этими? А ну-ка стройся напротив, кто не трус!

- Унтер-офицер Баркли, отставить! Я приказываю! – его попытался осадить молодой рыцарь в их рядах, что находился возле знамени. До этого он, в силу неопытности, передал всю инициативу простолюдинам, но тут почуял неладно.

- К черту ваш приказ, ваше рыцарство! – дворянин, которому доверили должность маршала в этом сражении, посерел от ярости, услышав столь резкий отказ, но растерялся.

После он понял, что саботажника нужно было собственноручно и перед строем если не казнить, то уж точно намять бока и призвать к порядку, но... он был чужаком для них -вот в чем был просчет в подборе командира. Одно дело тот занимался организацией ополчения там, где не поспевал Варро, следил за тренировками, за обмундированием, другое… Призвать к порядку почуявшую кровь чернь.

В доброй тысяче ополченцев, среди которых были и стрелки, и пикинеры, и щитоносцы, и алебардисты произошел раскол, единый строй – пусть не лучших воинов, но готовых к любой опасности, начал распадаться на куски.

Воинов в линии, выстроившейся под небольшим углом к основной баталии, набралось уже под четыре сотни — в основном пикинеров. Увы, не только подчиненные последовали за этим горлопаном. Две сотни ландскнехтов все также невозмутимо двигались вперед на ослушавшихся, словно второй части отряда и в помине не было.

- Прикрыть дружину! - командовал маршал теми, кто остался ему лоялен. Щитоносцы в линию, арбалетчики наготове, стрелять по моей команде!

Ополченцы со щитами, оставшиеся пикинеры и арбалетчики, коих теперь было большинство, построились перпендикулярно дружине, замерев. Те, кого увлек за собой Баркли, издав дружный рев, прошли дальше. Те к тому времени потеряли рассудок от своей храбрости — вместо того, чтобы готовиться к отражению натиска, они стучали пиками оземь, оскорбляя наемников. Те, право слово, остановились в пятидесяти шагах, прекратив петь, изумленно таращась на отряд Баркли.

У Имперцев противника при любых обстоятельствах должно было уважать — будь то дворянин, или простой топорник. Это не умаляло их свирепости в бою, и сражались они люто и беспощадно — но над противниками они не потешались, живыми, ли, мертвыми, считая их уважаемыми людьми, которые — подобно им, встали на путь воина.

- Эй, цветастые? Вы чего тут забыли? - выпалил один из ополченцев.

- А глаза вы тоже красите? У моей жинки где-то была такая же шляпа! Да я вам точно говорю!

- Павлины! Кулды-кулды!

Вперед