Тёмные Агнцы - Мира Кьярр

глубоко откинувшись на стул, колени её упирались чуть ли не в середину стола, из-за чего Фрэн стала похожа на иссохшее, медленно клонившееся к земле дерево. Она словно и впрямь одеревенела, двигалась очень медленно, каждое движение причиняло ей явную боль, которую Фрэн по-прежнему никак не показывала даже взглядом, даже коротким дыханием. И несмотря на силу её духа, создавалось невольное впечатление, что капитан устала не просто из-за сумасшедшего графика работы или страшной одолевавшей её болезни. Кажется, она устала от самой жизни.

Фрэн закурила.

— Что ты имел ввиду, про канун зимнего солнцестояния? — зажав сигарету между зубами, глухо вопросила она Хью.

Парень так долго и так сухо смотрел на неё, словно не мог вспомнить, что вообще говорил об этом.

— Дни равноденствия и солнцестояний — поворотные точки года, — безразлично начал он, продолжив смачно поедать свой обед. — У многих народов мира они считаются чем-то вроде открытых дверей для потустороннего, непознанного.

Громко чавкая, Хью так быстро проговорил это, и, отрыгнув, столь же быстро оборвал свою мысль, оставив в воздухе недосказанность, на которую, впрочем, никто из коллег не обратил внимания. Никто, кроме Фрэн, которая надолго погрузилась в свои мысли.

Пока рейнджеры продолжали вяло есть, перемежая это пустой болтовнёй между собой, в столовую вошли Эррол с Робин. И если другие не обратили на их появление никакого внимания, Морган тут же жадно впился взглядом в парочку, отмечая про себя то, как отчуждённо они держались на расстоянии. И если Эррол с полным безразличием прошёл мимо коллег к стойке, чтобы сделать заказ, то Робин, закусив предательски дрожавшие губы и бросая на любовника тоскливые взгляды, села подле брата, напрочь забыв о том, чтобы заказать себе обед. Она прятала стыдливо пылающее лицо, по шее стекали капельки пота, на голове отсутствовала повязка, и теперь полученная в бою рана проглядывала сквозь волосы аккуратными швами.

Морган бесцеремонно приподнял волосы Робин, чем заставил её вздрогнуть и испуганно сжаться, и осмотрел длинный шов, который шёл от лба почти у самой линии роста волос по виску к уху. Интересовала его, конечно, не сама рана, ибо смотрел он на неё несколько секунд, после чего перевёл внимательный взгляд на лицо сестры, которая, кажется, даже боялась поднять на Моргана глаза. Боялась она не самого брата, а его реакции, которая последовала незамедлительно, хоть и не была как прежде яростной.

Осмотрев лицо Робин, Морган устремил убийственный взгляд на Эррола и сжал до хруста кулаки. Это заставило девушку судорожно сглотнуть, она страшилась того, что брат решит убить Эррола, думая о том, что тот воспользовался её чувствами, а, переспав, забудет, как это делали многие до него. Робин и сама думала так же.

После случившегося, Эррол просто оделся и, едва дождавшись, когда оденется она, покинул архив. Какое-то время они ещё вместе перетаскивали коробки со старыми документами, но молча, больше Эррол не обращал на неё внимания, был как и всегда отстранённым, казалось, даже больше чем прежде. Между ними установились ещё более прохладные отношения, что не могло расстроить Робин, которая надеялась на его более внимательное и тёплое обращение после интимной связи.

Напротив Блэров тихо ворковали Фредерик и Розалин, и, взглянув на них, Робин от ещё большей досады и горечи сокрушённо вздохнула и ниже склонила голову, почти втянула в плечи. Глаза предательски защипало, горло сдавила страшная обида, захотелось просто исчезнуть, сбежать на край света, подальше от этого бюро, где она встретила такого безразличного ко всему парня. И хоть в глубине души Робин понимала, на что идёт, всё же реальность ударила по ней намного больнее.

Эррол подошёл к общему столу и поставил перед Робин поднос с полноценным обедом. Округлив глаза, девушка с удивлением рассматривала содержимое, которое в точности повторяло её любимые блюда, что она заказывала ежедневно, и открытую бутылку пива. Эррол, пододвинув стул от другого стола, сел рядом, а не как обычно отдельно от всей команды, и принялся за свой здоровый обед. Робин наконец решилась посмотреть на него, но парень сосредоточено ел, так и ни разу больше не взглянув на неё прямо, как тогда перед поцелуем. Но это уже не имело для девушки значения, кажется этот простой жест внимания рассеял все одолевавшие её секунду назад сомнения, ибо губы вновь тронула счастливая улыбка, а взгляд заискрился любовью.

Почувствовав голод, Робин набросилась на еду, и Морган тут же облегчённо выдохнул и заметно расслабился, откинувшись на спинку стула. Рядом Хью, прикончив бутылку пива, забросил ноги на стол, но тут же с грязной бранью отдёрнул их, когда сидевшая подле него Фрэн потушила о его брюки сигарету. Напротив неё Найджел вышивал на руке, на которой уже не было живого места, новый рисунок.

Обведя всех безразличным взглядом с кислой миной, Шерман посмотрел на Фредерика и некоторое время недовольно наблюдал за тем, как тот, нежно приобнимая Розалин за плечи, что-то тихо рассказывал ей на ушко. Их перешёптывания так ему надоели, что, громком цыкнув и закатив глаза, он перевёл взгляд на Эррола.

Тот, уже покончив с обедом, не ушёл, как делал всегда, в свою горячо любимую библиотеку, а продолжал сидеть вместе со всеми. Тут Шерман заметил, как рука Эррола покрыла тыльную сторону ладони Робин, которая, едва прожевав остатки еды, взялась за пиво. Это заставило её на мгновение замереть, и тут же расплыться в такой счастливой улыбке, что на её усыпанных золотыми веснушками щеках проступили прелестные ямочки, сделав личико совершенно детским.

Робин наконец-то решилась посмотреть на брата, молчаливо, но очень красноречивым взглядом словно умоляя его не убивать её парня, хоть это было и не точно, ведь они с Эрролом ни о чём не договаривались. А потом она пододвинулась к Эрролу ближе и, сжав его руку, положила голову ему на плечо, по-прежнему сверкая всеми тридцать двумя белоснежными зубками. Эррол не пошевелился, но не стал и отталкивать её, и глаза Робин хитро прищурились, сделав её округлое личико таким довольным, как у сытой лисы. Морган тяжело вздохнул и неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал.

От всех этих приторно-сладких нежностей то одной парочки, то другой, у Шермана аж перекосило лицо, и, раздражённо хлопнув по столу рукой, он поднялся и направился к выходу из столовой.

— Романтичные идиоты, — прошипел Шерман себе под нос. — Вот же бесят.

Он был уже почти у самых дверей, как Розалин вдруг резко подскочила с места, за ней тут же взлетел Фредерик и, едва