Свет из тени - Делони Ворон

- Они… собираются напасть? – хриплым голосом спросил Лайт.

- Пока непонятно, – покачал головой Ранард. – Они поставили лагерь, шатёр, укрепили позиции кольями и выставили часовых. Он хорошо окопался. На мирные переговоры это не похоже.

- А что принц? – спросила вдруг Кора, лицо которой стало мрачно задумчивым.

- Он всё ещё здесь. Господин Вар’охучи все эти дни предлагал ему уехать в сопровождении небольшого отряда, а сам бы он остался здесь с большей частью гвардейцев, что прибыли с ними. Он отказался.

- Вот как, – удивилась хранительница. – Смелое решение. Хотя я, скорее всего, догадываюсь о его мотивах, но лучше промолчу.

- Господин Ракатори отправил в замок Феникса гонца, но даже он не может сказать, сколько ждать подкрепления, – Ранард цыкнул. – С сегодняшнего утра и до снятия… осады в Башне объявлено военное положение. Маги каждого аспекта перешли под командование назначенных архимагом командующих, солдаты замка и гвардейцы короля сейчас под командованием нашего капитана, Аматиста Сальмира.

- Понятно, – кивнул Лайт, – мы это учтём. Где мы можем найти господина Ракатори?

- Он в шатре. С утра ушёл туда со всеми командующими, и пока они оттуда не выходили.

После ещё некоторых вопросов об общем положении дел Ранард и Бертал повели своих учеников по каким-то делам, а Кора и Лайт остались сидеть за столом. Голод, который мучил Лайта, пропал, хотя он толком ничего и не съел. В горло не лез даже компот, ни говоря уже о большем.

- Пойдём, пройдёмся, – вставая, проговорил Лайт. – Я хочу посмотреть, насколько всё плохо.

Выйдя во двор, Лайт не сразу узнал это место. Вокруг стояли палатки, ходили люди в доспехах, и никого, кто бы праздно стоял, курил или болтал с товарищем. Из кузни слышались непрерывные удары молотком. Кузнецы в поте лица ходили по своей территории. Кто-то обрабатывал заготовку, кто-то остужал сталь в бадье, подмастерья раздували огонь в плавильне, а некоторые занимались наточкой или изготовлением стрел.

Стражники на стенах напряжённо держались за рукояти мечей, что пока ещё были в ножнах, и во все глаза смотрели куда-то вперёд. Люди то и дело выбегали из сада, пробегали мимо застывших Лайта и Коры и скрывались в замке.

Та атмосфера, к которой так привык Лайт за время пребывания в Башне, растворилась без следа. Он больше не ощущал здесь ни беззаботности, ни тёплого чувства дома, ни непринуждённой атмосферы обычной жизни. Башня стихий стала именно тем местом, которым и должна была быть. Фортом, крепостью, защитой магов, людей и восточных границ Альвирии. Тяжёлая атмосфера неопределённости повисла над замком. Люди были напряжены, взвинчены, оттого лица их стали суровы. Они смотрели из замка, со стен и из башни, видели армию и не понимали, чего от неё ждать.

Лайт прошёл по двору, а на душе его лёг тяжёлый камень. Поневоле он стал участником этих событий, он видел, как всё было, и как всё стало, и от этого ему было крайне паршиво. Пройдя мимо стражников, которые косо глянули на него, но ничего не сказали, он поднялся по внешней лестнице стены, прошёл к её тёмно-красным зубцам и посмотрел вперёд.

Картина была тревожная. Как и сказал Ранард, в полукилометре от замка растянулась вражеская армия. Он видел, как развеваются штандарты, он видел колья и многочисленные палатки, видел и тёмно-зелёный шатёр, что стоял в глубине. Он даже видел, как возле грубо натыканных заточенных брёвен ходят люди и несут караул.

Лайт сжал кулаки и зубы. Именно в этот момент его обуяла злость. Он смотрел на эту картину и не понимал… Для чего? Что хочет доказать обезумевший папаша? Он потерял единственную дочь, но так, да и как-либо по-другому, он её не вернёт. Так для чего всё это? Неужели он готов отдать жизни своих и чужих людей, лишь бы утолить своё горе?

Внезапно по спине Лайта пробежал холодок. Он вспомнил ту последнюю ночь в “Горьком счастье“, где работал. Ему почему-то казалось, что было это в другой жизни. Он помнил глаза Вексты, как она плакала, рассказывая о том, что постигло её деревню. Они тоже пострадали от обезумевшего отца, винившего эльфийскую целительницу в смерти сына. Тогда он уничтожил целую деревню и выжег лес… но помогло ли ему это? Стало ли ему легче от этого?

Лайт тяжело вздохнул, и руки его побелели, настолько сильно он их сжал. В голове мелькали разные мысли. В том числе и настолько жуткие, что ему от самого себя становилось не по себе. Он думал о том, что будь у него больше сил, он бы бросился прямо туда, создал бы самое большое озеро тени, какое бы только смог, и все бы они, враги Башни, сгинули в нем без следа. Лайта передёрнуло от этой мысли. Он не понимал, кто им завладел. Внутренний голос был его и не его. В его голове словно вновь кто-то появился, но не добрый, как Кора, а некто злой. Он шептал ему жуткие вещи, и пусть сознание Лайта отвергало их, где-то на задворках тихий голос шептал, что так было бы правильно. Но что именно правильно? Убить людей? Отправить всех на тот свет… чтобы спасти Башню? А нужно ли её спасать? Будут ли они вообще атаковать? Хотят ли солдаты идти на штурм замка, в котором множество магов, способных их не просто искалечить, но и убить, если они посягнут на их дом? Виноваты ли простые воины в том, что сейчас происходит, или же вина только на безумном графе? Безумен ли он, или им движет нечто иное? Неутолимое горе? Печаль? Сожаления, что не смог уберечь единственную дочь?

Лайт замотал головой. Прочь, прочь, прочь. Он просто накручивает себя на ровном месте. Ещё ничего не произошло, а Лайт уже стал думать о столь жутких вещах, которых могло и не случиться. Никто, даже господин Ракатори, не может с уверенностью сказать, что именно будет. Так почему он решил, что может предпринимать какие-то действия? С чего вдруг он возомнил себя и судьёй и палачом над людьми, которые пока ничего не сделали? Пусть они пришли с оружием, пусть их поведение не располагает к мирному решению… Но ведь им тоже страшно? Они не просто решились выступить в поход на замок, они пошли против своих же людей, против тех, кто живёт с ними на одной земле, в одной стране.