Грехи Матери - Роберт Дж. Хейс

Может быть, это делает меня более черствой, чем моя дочь, или, может быть, мы просто такие же гадкие, как все остальные. Самая темная часть меня надеялась, что Сирилет не проснется. Тогда, возможно, мне никогда не нужно было смиряться с тем, что она сделала. Я боялась, что, если она все объяснит, я никогда не смогу ее простить. Вот какой я мерзкий человек. Часть меня я желала, чтобы моя дочь никогда не просыпалась. Я ненавидела эту мысль, но она все равно была. К счастью, мы — это не наши самые темные мысли. Мы состоим из наших поступков, а не из наших импульсов.

Ба! Мой разум метался, как флаг во время урагана, хватаясь за темы, доводя их до логического завершения, а затем находя другую, чтобы подвергнуть себя бичеванию. Я всегда плохо переносила одиночество, и в тот момент я чувствовала себя очень одинокой, независимо от того, сколько людей меня окружало. Я мучила себя, разрывала на части, находила причины презирать себя. Это было легче сделать, чем встретиться лицом к лицу с правдой, с горем. С болью от потери ее.

Солнце пошло на убыль, клонясь к горизонту. Мое укрытие больше не давало тени там, где я сидела, но я не двигалась. Я позволила безжалостному огненному шару обрушиться на меня и Сирилет. Мой лихорадочно работающий разум решил, что мы должны умереть вместе. Мир мог бы избавиться от двух величайших военных преступников, которых он когда-либо создавал. Я думаю, что я была немного обезвожена. Все остальные напились воды из маленького углубления. Я даже намочила салфетку и капнула несколько капель в губы Сирилет, но я ничего не пила с... Я не знала. Не могла вспомнить. В любом случае, это не имело значения. Мы умирали, и чем скорее я покончу с этим, тем лучше.

Время тянулось. Мгновения длились целую жизнь. Я была заперта в своей собственной голове, и мне ничего не оставалось, как вспоминать свои ошибки и размышлять обо всех тех, кто пострадал из-за них, из-за меня. Ко мне стали приходить мои призраки. Новые. Сначала несколько, потом все больше и больше. Десять. Дюжина. Сотня. Я приняла их за жителей оазиса, тех, кого мне не удалось спасти. Некоторые из них, безусловно, были такими. Я подумала о том, чтобы освободить их, используя свою врожденную некромантию, размотать тонкую бестелесную энергию, которая привязывала их к миру и ко мне. Дать несчастным духам покой, которого они заслуживали и в котором им было навсегда отказано.

Но я этого не сделала. Я была слишком уставшей, слишком оцепеневшей, слишком измученной, слишком разгоряченной, слишком злой и слишком хотела пить. Я просто не могла заставить себя беспокоиться о них. Я наблюдала, как они приближаются, смешиваются, разделяются, медленно дрейфуют от шторма и устремляются ко мне. Их было так много. Слишком много. Больше, чем было в оазисе. Все больше и больше. И еще раз больше. Жители Ирада. Сотни тысяч людей были убиты Сирилет в одно мгновение, а теперь воскресли в виде призраков из-за моей вины и врожденной некромантии. Но это не могло быть правдой. Они не должны были быть моими призраками. Я обвиняла Сирилет, я пыталась сказать призракам, что их убила она, а не я. Им было все равно. Конечно, им было все равно, они были призраками. Они существуют только как фрагменты воспоминаний и эмоций. Я придала им эфирную форму. Вот только их было слишком много. Я всегда поднимала только несколько призраков за раз. Или, по крайней мере, я делала видимыми только нескольких из них за раз. Призраки собрались передо мной, перед нами, перед порталом. Это были совсем не мои призраки. Возможно, моя некромантия сделала их видимыми, но это были призраки Сирилет. Но, несмотря на это, они были здесь не из-за нее. Они были здесь из-за разлома.

Зазубренная линия великого разлома подобралась ближе, прореха в мире, похожая на рвущуюся ткань, слышимая даже сквозь шум шторма. Другие тоже его это заметили. Первыми были дети-пахты, которые тянули родителей за руки, показывали пальцами, плакали. Затем сумасшедший землянин, хлопающий по земле и вопящий, как будто все это было частью безумного плана. Кенто тоже проснулась, вздрогнула и позвала Эсем. Затем реальность ударила ее, и она тоже уставилась на разлом, на призраков. Я наблюдала за ними, наблюдала за разломом, за призраками, наблюдала за Сирилет. Я чувствовала себя странно отстраненной от всего этого. Что бы это ни было, это происходило, и я ничего не могла сделать, чтобы это остановить. Вот почему я не была удивлена, когда разлом наконец коснулся земли и остановился.

Анти-кульминация, на самом деле.

Сирилет проснулась, резко села и устремила на меня свой темный взгляд. «Оно приближается!» — прошептала она.

Я кивнула.

— Ты чувствуешь это?

Я покачала головой. Ложь.

Все уже встали на ноги и смотрели на разлом. Сумасшедший землянин пробежал несколько шагов по направлению к нему, разогнал призраков, упал на колени и воздел руки в молитве. Семья пахтов забилась под мое укрытие, маленький мальчик плакал из-за призраков. Полазийка огляделась, словно ища, куда бы убежать и спрятаться. Кенто уставилась сначала на разлом, затем на Сирилет. Она приблизилась, сжав кулаки и готовая к драке.

— Что сейчас происходит?

Сирилет улыбнулась сестре.

— Оно приближается. Я имею в виду... Увидишь.

Я наблюдала за своей младшей дочерью и чувствовала... Жалость. Печаль. Спасла мир от Второго катаклизма, бросила вызов Создателю, перенаправила разлом на Севоари. Неужели все это было ради этого? Сирилет не понимала. Она будет так разочарована. Она возненавидит меня.

— Что будет дальше? — спросила Кенто.

Сирилет ухитрилась сунуть руку в мешочек и нащупать Источник ингомантии. Я взяла его у нее и положила в ее рот. Она с трудом сглотнула, а затем улыбнулась мне, так широко, искренне и счастливо. Жаль, что в детстве она не улыбалась чаще. Жаль, что я не подарила ей детство с улыбками.

Остальные теперь указывали на разлом, но не на то место, где он касался земли, — тонкую трещину в мире, — а на то место, где он был большой, зияющей дырой.

— Что это? — спросила Кенто.

Из разлома хлынула тьма. В лучах ленивого послеполуденного солнца она стремительно опускалась к земле, отбрасывая дымящуюся тень. Я отвернулась от этого зрелища и стала наблюдать за Сирилет.

— Оно приближается, — повторила она. Она сделала шаг вперед и приветственно раскрыла объятия. — Иди ко мне.

И все же