Танец Ведьмы - Blackmourne

без остановки лезли на стену, под лезвие её клинка, ей удавалось сдерживаться от того, чтобы ринуться во двор, резать недавних союзников. Страшно было даже представить Волю того, кто способен сдерживать и контролировать подобное всепожирающее чувство. Она понимала, что зачерпнула слишком много, и сейчас её внутренний океан желаний, что прежде казался бездонным, кипел и испарялся, грозил показать дно.

Сверху обрушилось немыслимое давление, ноги подгибались, но ещё хуже было душе. Она чувствовала могучие пальцы, по кускам отрывающие её от этого тела, и цеплялась за него, как новорожденный за свою мать. Жгучие сомнения внутри быстро сменились страхом за друга.

— Помогу. Но лишь в этот раз. Взамен — я хочу вновь воспринимать этот мир.

— Я согласна на всё. Больше никакого подвала, клянусь, — прохрипела Лана, и ей стало чуточку легче.

Бесцветная Воля, принадлежащая Ланнарду, к ней не вернулась, но она перестала её ослаблять и терзать изнутри. Впервые за долгие дни они перестали бороться, и, пока Лана сражалась в реальности с ордами пожирателей, обожжённый страданиями рыцарь ослабил давление врага на её разум. Ослабил, сделал его хоть немного более переносимым, но не избавил её полностью от мерзкого яда, наполняющего рот вкусной кровью.

Отсрочить приближение безумия удавалось лишь на мгновения, пока её клинок забирал жизнь врага. Лане удавалось вернуть над собой контроль, наметить цель и вновь броситься туда с яростью берсерка. Но человеческое тело и снаряжение плохо приспособлены для такой манеры боя. Если бы не поглотившая её чёрная Воля, она давно бы рухнула наземь от истощения, трофейный чёрный меч покрылся сколами, а промятый во многих местах нагрудник она с себя сорвала ещё минут десять назад, просто чтобы продолжить дышать.

Фиолетовая ведьма удерживала стену уже полчаса. От той сотни с лишним Свежевателей, которых ей удалось отобрать у Повелителя, осталась лишь пара десятков. Она могла бы вновь повторить тот же трюк, но даже ускользающего сознания девушке хватало на то, чтобы понять, что это был бы путь в один конец. Даже временный союз со своей второй личностью вряд ли ей будет способен помочь. Основа этих свежевателей, Воля Повелителя, поглотила бы её и превратила лишь в ещё одну марионетку. А Лане хотелось остаться собой. Безумно хотелось. Это тело ей было дорого, она была в нём любима и не хотела уступать никому.

И именно поэтому она продолжала сражаться, убивать ради мгновений свободы от чуждой Воли, чтобы укрепить свою и сделать ещё один взмах мечом. Она сражалась не со Свежевателями. Те давно уже стали для неё лишь куклами. Она вела бой с самим кукловодом, который пытался утянуть её в свою сеть.

Спустя ещё пять минут кольцо подконтрольных ей мутантов сузилось, а по краям стены в бой вступили латники барона. Она вновь слышала людские крики и приказы сквозь кровавую дымку. Свежие отряды защитников, вступив в бой, зажали Свежевателей в клещи и теснили к центру стены, где в окружении десяти подконтрольных мутантов сражалась Лана.

Сознание окончательно слетает с резьбы, а зрение становится отрывочным, фрагментарным, словно мгновение за мгновением нарубили в салат. Меч по рукоять входит в тёплую, податливую брюшину Скитальца, он вопит, пытаясь затолкать выпадающие наружу внутренности, а воительница рывком вспарывает ему грудную клетку, чёрная кровь потоком хлещет из раны, на мгновение принося облегчение.

Лана уже за пределами усталости, если она остановится хоть на миг, то без чужой помощи неизбежно умрёт. Если она потеряет сознание, то вместе с ней уснёт и Ланнард, а значит Воля мерзости поглотит её. Ей нельзя останавливаться, нужно выдавить из себя весь этот яд без остатка. Пять минут спустя последний её страж, приняв на себя удар копья, вместо девушки падает замертво, а мрачная, давящая Воля Повелителя начинает отступать, и Лана приходит в себя.

За спинами двух десятков мутантов, окруживших её, сребровласка уже видит людей барона. Чёрной Воли, поддерживающей силы, в ней почти не осталось. Зато раны и порезы, полученные за эти безумные сорок минут, не делись никуда. Прислонившись спиной к зубцу стены и выставив перед собой меч, она пытается найти выход, путь к выживанию. Справа к ней приближались два Скитальца, пока меньшие твари позади них сдерживали натиск солдат барона. Слева пять бойцов, оскалив жёлтые клыки, бегут со всех ног. А сил осталось ровно на то, чтобы держать дрожащими руками перед собой клинок и судорожно вдыхать воздух, пытаясь не отрубиться от удушающей слабости.

Скиталец вскидывает свой клинок и наносит рубящий удар сверху, Лана пытается его заблокировать, но мощный удар пробивает её блок и, ранив в плечо, отбрасывает под ноги бойцам. Синяя вспышка слепит глаза, Свежевателей расшвыривает, Лана видит перед собой широкую мужскую спину, сердце щемит от ностальгии, ей на мгновение кажется, что это Айр вернулся, чтобы спасти её, но грубый мужской голос сбрасывает наваждение.

— Сука, чего расселась? Ползи к остальным давай, я их долго не сдержу!

У спасшего её мужчины рыжие