Тоска - Александр Александрович Павловский

– Они и владеют, но только хозяин никогда не меняется. Наследники только следят за тем, чтобы каждое заведение было открыто в положенном месте и бесперебойно работало, но полноправно владеть ими они не могут.

– Слушайте, а вы неплохо подкованы в истории этого места. – Леша улыбнулся и откинулся к спинке стула, – Вас интересно слушать. Местами я даже фантазировал о происходящем. А можно на «ты» и еще несколько вопросов?

– Конечно, можно. Но только очень быстро, а то сегодня народу, что мне не разорваться на всех.

Леша задумчиво оглянулся и осмотрел перебежками весь зал. Ему показалось, что за этой интересной историей прошло не так много времени, чтобы посреди дня в бар замело с десяток желающих выпить. Так и оказалось.

– Хорошая шутка, – Леша растянулся в улыбке, – Давно меня так не ловили на полуслове. Меня, кстати, Алексей зовут.

– Артур. – Бармен слегка кивнул головой. – У меня работа такая: быть общительным и веселым, а еще подливать выпивку, когда бокал пустеет. Кстати, чтобы ты хотел выпить, раз у нас пошла беседа?

– Налей мне, пожалуйста, бокал светлого нефильтрованного.

– Орешки или гренки?

– Орешки, и к ним отдельно соль. Не люблю, когда плохо посолены.

Бармен достал из рукава своей полукруглой стойки манежницу с орешками и солонку. Затем он медленно провел рукой по столу, будто привлекая обоснованное внимание к происходящему и остановился у пивного крана. Также из-под стойки он достал бокал и продул его струёй воздуха. Всё происходящее напоминало игру рук и внимания. Словно секрет фокуса будет ясен в конце, но сейчас нужно внимательно следить за происходящим. Детали ускользают в момент, когда ты слишком сосредоточен на чем-то одном. Чем медленнее набиралось пиво, тем пенная шапка осторожно обрамляла края бокала, как нимб у еще не сформировавшегося ангела. И только через минуту стало понятно, зачем Бармен провел рукой по стойке. Он незаметно смазал её сухим мыльным раствором, потому что после того, как он наполнил бокал, тот проскользил от самого крана в руку Леши.

– Эффектно! Черт, давно я не получал такого качественного обслуживания, еще и в таком формате.

– Мы здесь не упоминаем это имя. Ему не дозволено сюда входить.

– Чье имя? Не понял. – Леша резко спрятал улыбку и наклонился к Артуру.

– Черт, ну или Дьявол. Это место не для него. Всё, что с ним связано должно оставаться за пределами здания.

– Это какое-то правило или часть игры?

– Это такое негласное предупреждение. Вотум доверия к нему чересчур завышен у людей, даже в случайных словах или просьбах. А на деле он самый обычный жулик и обманщик. Он ничем не лучше грязного нищего, что просит у тебя двадцать рублей. Только у этого в счету не деньги, а твое время. И чем больше ты готов дать, тем больше вы друг от друга зависите. Простые ненавязчивые фразы делают нашу жизнь раболепной, а не свободной. Сколько раз об этом говорю, но всегда ко мне прислушиваются, когда уже поздно.

– Хорошо, я запомню твои слова. Никогда бы не подумал, что придется придерживаться такого правила.

– Это предостережение, и оно не обязательно для исполнения, но желательно, пока ты находишься в этих стенах. Взгляни в окно. – Артур взглядом указал на окно за спиной Леши.

Леша развернулся и увидел, как по ту сторону окна стоит мужчина. Лица не видно из-за капюшона, но он внимательно наблюдает за барной стойкой. Всего его движения скованные и он лишь что-то перебирает в карманах своего длинного пальто. И, как только взгляд Леши стал более тревожным, незнакомец тут же пошел в противоположную сторону.

– Какой-то пьяница или нищий. – Леша хотел что-то вспомнить, но мысль только крутилась на языке и не выходила никуда дальше. – А из-за чего такие предрассудки? – Мысль потерялась, и он вновь перевел разговор, – Разве Бог не защищает наши души, как раз-таки от него самого?

– Он защищает всех, без разбора на праведных или грешных. Одних и других в полном объеме не бывает, и он с этим смирился.

– Подожди, этот бар открывается для меня с новой стороны. Так тут еще и на исповедь можно записаться?

– Увы, но нет. Здесь можно об этом поговорить, но исповедь не всегда нуждается в слушании. Это нужно больше выговорить самому и опустошить душу. Слишком многое мы на себя берем, что унести не в силах, а затем это стараемся перекинуть на тех, кому и своё-то нести уже в тягость. А нужно лишь суметь выговориться наедине с самим с собой или же со случайным слушателем, что готов вникнуть, но не оставить в себе. Так это действует и для этого не нужны глухие стены или колокольный звон.

– Да ты прям проповедник или философ. Я, честно, уже подгрузился.

Леша сделал несколько больших глотков из бокала и отставил пустой по другую сторону руки. Ощущения были, как будто нырнул с головой в соленое море и тебя выталкивает обратно на поверхность, но ты упорно хочешь коснуться дна, прежде, чем вновь увидишь солнце.

– А какая история привела тебя в это место? – Артур выждал, когда Леша будет готов и заговорил.

– Ты не поверишь, если расскажу, – Леша вытянул фразу и замолчал.

– А, вдруг. Может, я пока повторю? – Артур коснулся пустого бокала и сравнял взгляды до одобрительного кивка.

– Я поссорился с девушкой. Мы снова не смогли спокойно выговориться о том, что каждого из нас волнует. Стали чужими из-за банальных ошибок. Будь мы честнее друг перед другом, то смогли бы пережить мелкие кризисы, не допуская холода. Да и вообще любовь – это не труд, а восхождение. Ты взваливаешь на свои плечи огромный рюкзак со всем, что было в твоей жизни и твоя спутница делает тоже самое, а затем вы уходите в путешествие, где нет легкой дороги, только крутой склон. И каждое препятствие встречаете во взаимном согласии и понимании. Ведь у тебя может быть то, что поможет преодолеть барьер, а у нее нет, так и наоборот. Но стоит вам устать идти вместе, как из помощи все перерастает в скрытничество и недоверие. Барьеры становятся непреодолимыми, потому что вы утаиваете средства решения. А затем появляется развилка и вот вы уже идете разными путями к вершине.

– Значит, вы расстались?

– Нет. Не знаю. Я точно не могу сказать, потому что сам этого еще не понял. Это произошло так быстро, что мне просто не дали шанса всё исправить.

– А лично тебе этот шанс нужен?