Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

уголек превратился в ровное, ясное пламя. Почему бы и нет? Они хорошо знали друг друга. Все-таки Лью провел на острове семь лет: оттачивал свои воинские умения, отдыхал… На третий сезон пребывания на острове к Скате приехали три ее прекрасные дочери; они предпочитали зимовать здесь, особенно если учесть, что большинство учеников на зиму разъезжались по домам.

Лью, верный приказу Мелдрона Маура, не возвращался в Сихарт, он провел холодные солленские сезоны на Скай в прекрасной компании.

Я повернулся к Бору.

— Сколько сейчас на острове воинов?

— Шестнадцать, — ответил он. — Они на охоте на дальнем конце острова и не вернутся, пока совсем лошадей не замучают. А другие еще не прибыли.

— Где Ската?

— Она позже подойдет, — ответила Гэвин. — Вы устали. Сидите, отдыхайте. Я сейчас принесу вам поесть и выпить. — Она быстро вышла, и Лью проводил ее взглядом.

— Хорошо здесь. У меня такое ощущение, будто я домой вернулся.

— Садитесь, братья, — сказал Бору, собирая придвигая для нас лавки. Он и сам уселся, сложив длинные руки на груди. — Какие новости у Мелдрона Маура? — спросил он с улыбкой.

Меня мучил вопрос: неужто жители острова ничего не знают о том, что происходит в большом мире?

— Какие последние вести дошли до вас из Придейна? — спросил я.

— Никакие. Ни слова. Ни звука, — ответил Бору. — Впрочем, неудивительно. В этом году море замерзло. Я таких холодов еще не видывал. Думал, они никогда не кончатся.

В этот момент снова появилась Гэвин, а за ней, пританцовывая, спешила Гован. Сестры были совершенно непохожи друг на друга. У Гэвин были золотистые волосы, а кожа — светлая, почти белая; Гован была яркой шатенкой, а кожу покрывал вечный загар. Про таких говорят — солнцем поцелованная. Глаза у нее были голубыми, а у сестры — карими. Гэвин была высокой, грациозной, Гован — непоседливой, очень живой, казалось, движение доставляет ей удовольствие. А еще она практически не замолкала. Где бы она ни появлялась, там тут же вспыхивал смех, правда, бывало, и слезы, но уж никак не тишина.

Они и вошли со смехом. Гован быстро подошла к Лью и долго рассматривала его, очарованная переменой, произошедшей с моим другом.

— Ллид? — прошептала она тихим от благоговения голосом. — Что с тобой случилось?

— Зима была тяжелая… — ушел от ответа Лью.

— Сестра сказала, что ты изменился, но… — вместо продолжения она рассмеялась.

— Я тоже рад тебя видеть, Гован, — сдержанно ответил Лью.

— Ты же знаешь, тебе здесь всегда рады, — быстро проговорила Гован, сдерживая рвущийся наружу смех, а теперь, когда ты еще и король, тем более.

Снаружи послышались шаги, и почти сразу в зал вошла Ската, в алом плаще, с поясом пурпурного цвета. Длинные золотистые волосы растрепал ветер по дороге, щеки горели от свежего воздуха. Она, конечно, видела наш каррах на берегу и приготовилась приветствовать гостей.

— Тегид! — воскликнула она. — Привет тебе и добро пожаловать. Она повернулась к Лью. — И тебе тоже… — Ската замолчала, подошла ближе и внимательно оглядела Лью. — Ллид? Это ты?

— Я вернулся, Pen-y-Cat, — ответил он, используя неофициальный титул, присвоенный ей учениками-воинами: «Мастер битвы».

— Подойди, сын мой, — сказала она. Всех, кто овладел своим мастерством и прошел ее суровую школу, она признавала своими сыновьями.

Лью встал перед ней. Она положила руки ему на плечи и долго смотрела в глаза.

— Да, это Ллид, — сказала она и, наклонившись, поцеловала его в обе щеки. — Добро пожаловать, сын мой.

— Теперь мое имя Лью, — просто сказал он ей.

— И он король! — добавила Гован.

— Что? В самом деле? — спросила Ската, спокойно рассматривая Лью. — Что ж, я с удовольствием услышу твою историю. — В этот момент вошли слуги с тарелками с хлебом, мясом и кувшинами пива. — Разожгите огонь и наполните чаши, — приказала Ската, потом повернулась ко мне и потребовала: — А ты, Тегид, расскажешь нам, как произошли эти чудесные изменения.

— Вот-вот! — оживился Бору. — А то я уж думал, он язык проглотил.

В зал вошла Гвенллиан, старшая дочь Скаты. Видимо, она сопровождала мать, а потом устраивала лошадей в конюшнях. Еще от порога она громко приветствовала всех, но, увидев Лью, замерла на полушаге. Улыбка застыла на лице Гвенллиан, и мне даже подумалось, не собирается ли она упасть в обморок, потому что ее ощутимо качнуло. Но глаза смотрели по-прежнему внимательно. Все молчали.

— Привет тебе, Лью, — тихо выдохнула она, неотрывно глядя на короля. — Наконец-то ты пришел.

Меня такое странное приветствие не удивило, поскольку именно Гвенллиан провидела ужасные события, охватившие Альбион. Именно Гвенллиан подарила Ллиду пророчество, в котором впервые прозвучало его новое имя. Сейчас мудрая бенфэйт узнала его, несмотря на перемены во внешности, или, скорее, как раз из-за этого.

Момент повисел в воздухе и прошел. Гвенллиан подошла к Лью и поцеловала в щеку. Ската с интересом наблюдала за происходящим. Даже потом, когда старшая дочь уже отошла от Лью, она все еще не сводила с него глаз. А Лью, наконец, отошел от смущения, вызванного приветствиями. Уж не знаю, что там разглядела Pen-y-Cat — возможно, просто вспоминала того человека, которого недавно проводила с острова, или оценивала нового сильного союзника.

Мы расположились у пылающего очага, и я начал печальный рассказ обо всем, что произошло с тех пор, как мы с Лью в последний раз сидели в этом приятнейшем зале. Я рассказал о том, как лорд Нудд со своим демоническим воинством терзал Придейн, об уничтожении Сихарта и всех других поселений, больших и малых. Я рассказал им о нашем отчаянном походе в Финдаргад и о долгой осаде, закончившейся тогда, когда Лью нашел Поющие Камни, и как умирающий Фантарх сумел спасти Песнь Альбиона.

Наконец, я рассказал о подвиге Лью на стене в Финдаргаде и о предательстве принца Мелдрина, приведшим к смерти Великого короля; я рассказал о похоронах и погребении Мелдрона Маура, а также о том, как на глазах у всех Лью вышел из Кургана Героев. Я поведал о том, как в соответствии с традициями передал королевскую власть Лью, и как в отместку за это Мелдрин, злое семя, присвоил верховную власть себе, а нас бросил в яму. Рассказал и