Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

Я знал, что нам понадобится помощь Скаты, поэтому ни о чем не умолчал. Я уже обдумывал план, с помощью которого мы могли бы вернуть трон Придейна законному владельцу.

Пока я говорил, никто из моих слушателей так и не прикоснулся к хлебу и пиву. Когда я закончил, уже спустилась ночь, и в зале стало темно. Мы сидели вокруг очага, и огонь в нем потихоньку угасал. В тишине зала потрескивание углей стало громче. Моя история ошеломила и поразила всех. Бору смотрел на мерцающие угли, лицо воина осунулось; Ската и Говин хмурились.

Гвенллиан сидела с прямой спиной, сложив руки перед собой, с закрытыми глазами. На лице Гэвин отражалась смесь жалости и гордости, и мне было интересно, о чем она сожалела и чем гордилась.

Наконец Ската вздохнула и сказала:

— Я сожалею о смерти Мелдрона Маура и опечалена действиями его властолюбивого сына. Я постараюсь вам помочь всем, чем смогу.

Ската сама предложила то, что я надеялся получить после долгих уговоров.

— Премного благодарен, — с поклоном ответил я. — С вашей помощью нам будет намного легче восстановить законное правление.

Но тут Гвенллиан подняла руку и сурово произнесла:

— Вам следует знать: моя мать связана обещанием никогда не оказывать помощи одному королю против другого, и не поднимать меч против того, кто передал под ее опеку своих родичей. Разумеется, если только кто-нибудь из них первым не выступит против нее. — Она помолчала, давая мне возможность осознать сказанное.

Да, с таким запретом не поспоришь, хотя для меня это значило крушение многих планов.

— Это правда, — кивнула Ската. — Не всеми средствами я могу воспользоваться.

— Pen-y-Cat, — сказал Лью, — хотя один твой клинок стоит сотни, нам хватит и того, что ты дала нам приют. Тебе не нужно опасаться нарушить запреты. Мы найдем другой способ победить Мелдрина.

— Ну, я-то не связан никакими обещаниями, — сказал Бору, внушительно поднимаясь. — Я с радостью пойду против Мелдрина и всех, кто с ним. Я тебя поддерживаю, брат. Располагай мной.

— Спасибо, — Лью поклонился старшему наставнику. — Принимаю твою помощь. Нам очень кстати будет твоя сильная рука.

— Довольно, — сказала Ската, вставая, — не будем больше об этом говорить. Вы — друзья, долго отсутствовавшие в этом зале. Сегодня вечером будем есть и пить вместе и радоваться вашему благополучному возвращению.

Она кликнула слуг и велела снова разжечь огонь и подавать еду и питье. Мы и в самом деле больше не говорили о Мелдрине и его подлом предательстве.

Ночь перевалила на вторую половину, когда мы решили укладываться спать. Бору отвел нас через залитый лунным светом двор к дому воинов. Лью вдруг остановился и посмотрел на усыпанное звездами небо.

— Что такое? Ты видишь что-нибудь необычное? — спросил я.

Он ответил не сразу.

— Я и забыл, какие они здесь яркие, — пробормотал он наконец. — И как близко.

Глава 7. ЧЕРНЫЙ ПОЯС

Молодые воины слетались в школу Скаты, как птицы, возвращающиеся в свои летние гнезда. Из опустевшего Придейна не пришел никто. Зато было много народа из Ллогриса и Каледона.

Мы с Лью стояли на скале, наблюдая как с каррахов соскакивают в воду нетерпеливые молодые люди. Мальчишки, некоторым из которых едва минуло по восемь лет, стремились на берег; думали они лишь о славе, наверняка придущей к ним с помощью навыков, которые им еще только предстоит усвоить.

— Луга Скаты в этом году пустовать не будут, — заметил я. — Готовится еще один прекрасный урожай.

— Да? — рассеянно отозвался Лью. Он наблюдал, как мужчина вытаскивал на берег каррах без всякой помощи, перекинув веревку через мощные плечи. Воин в несколько рывков выволок судно на гальку.

— Могучий боевой вождь, — прокомментировал я, отметив пристальное внимание Лью. — Ты его знаешь?

— Кажется, знаю, — пробормотал он и начал поспешно спускаться к тропе. Я последовал за ним и услышал, как он крикнул: «Кинан!»

Молодой воин оглянулся, и на его лице расплылась широкая улыбка. Самым заметным в его облике были дикие рыжие кудри, блестевшие, как полированная медь, и торчавшие, как перья ветру; глаза напоминали кусочки льда и весело поглядывали по сторонам. Он обернулся посмотреть, кто его зовет. На шее блеснул серебряный торк.

— Это я, Кинан! — позвал Лью, входя в воду.

— Привет, друг, — настороженно ответил воин, разглядывая Лью и очевидно не узнавая его. — Я Кинан ап Кинфарх. — Он продолжал выжидающе улыбаться.

— Кинан, это же я: Ллид!

Воин прищурился. В глазах все еще тлело сомнение.

— Нет… не может быть! Ллид?

— Неужто ты не помнишь?

— Ллид ап Диктер! — Закричал Кинан. — Парень, неужто это ты?

Я подумал, что он назвал Лью незнакомым именем: «Гнев, Сын Ярости». Что бы это значило?

Лью засмеялся и схватил его за руки. Они обнялись, как родные, и начали оживленно беседовать, не обращая внимания на разгулявшиеся волны. Взявшись за веревку вдвоем, они легко вытащили лодку на берег, и пошли ко мне.

— Тегид, — еще издали крикнул Лью, — это Кинан Маче. Мой брат по мечу. Это ему я обязан всем, что знаю о смирении.

— Ты хотел сказать «об унижении»? — Кинан рассмеялся, обняв Лью рукой за плечи. — Да, противник из тебя был никакой!

— Отец Кинана — король Каледона Кинфарх, — объяснил Лью. — Его клан — самый большой на юге.

— Особенно если овец посчитать, — радостно добавил Кинан. — Привет тебе, друг. Любой, кто называет Ллида другом, и для меня друг тоже.

— Привет и тебе, Кинан Маче, — сказал я. — Пусть твое копье будет таким же верным, как и твое слово.

Лью коснулся моего плеча.

— Это Тегид Татал, Пандервидд из Придейна, — объяснил он Кинану. — Он соглашается терпеть меня во время путешествий.

— Не понял? Ты служишь Главному Барду? — Редкие красные брови Кинана полезли на лоб. — Да, ты здорово изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, Ллид.

— Истинно ты говоришь, — заметил я, — сам он тебе ничего не скажет. Он больше не Ллид. Он теперь Лью, и он король,