Эпоха Титана 2 - Артемий Скабер

Рука мужчины сжала стакан с водой сильнее. Тонкая трещина побежала по стенке — тихий щелчок. Ещё чуть-чуть, и разобьётся. Разжал пальцы резко. Стакан был цел, но трещина осталась — тонкая линия через всё стекло.

Как и проблемы. Остались. Никуда не делись.

— Сука… — выдохнул он устало. Голос хриплый, надломленный. — Почему всё не может быть как прежде?

Патрушев закрыл глаза. В темноте было легче, словно все проблемы куда-то испарялись. Тишина и покой… Иллюзия безопасности.

— Зачем было увеличивать число похищенных? Да ещё я, дурак, согласился. Вот теперь и тону в этом дерьме. — Открыл глаза. Они были красные, воспалённые, с лопнувшими сосудами.

Патрушев потёр жирное лицо ладонями и закрыл его. Кожа влажная, липкая от пота. Пальцы оставили красные следы на щеках.

«Как теперь всё проворачивать?» — вот что его волновало в данный момент.

Мысли путались. План был простой, понятный. Теперь всё рушилось. СКА вмешалось. Информаторы появились. Всё шло не так.

Деньги, что он получил, уже успел потратить — квартира для молодой любовницы, машина новая, долги погасил старые. Потратил всё до копейки.

Вернуть их не получится, да и не возьмут. А за отказ… Глава корпуса погладил медленно шею. Воротник душил вдруг. Хотя не туго был застёгнут. В голове всплыл образ верёвки на шее. Или руки — сильные руки, что сжимают, давят, перекрывают дыхание.

Глава корпуса начал задыхаться от собственных мыслей. Откашлялся — резко, судорожно. Хватанул воды, расплескал на стол.

— Ничего, Боря, ты у меня сдохнешь на Форпосте, защищая нашу родину. А Василиса… Она… — Патрушев поморщился. С ней сложнее. Женщина упрямая, связи есть.

Кивнул сам себе, убеждая, что всё под контролем и всё получится.

— Остаётся только Большов.

Имя повисло в воздухе. Пальцы мужчины застучали по столу нервно — дробь, частая, неровная.

Теперь, когда он ловец и информатор СКА, крайне сложно будет убрать проблемного — и это плохо. Тронешь его — вопросы начнутся. СКА заинтересуется, начнут копать глубже.

А там найдут. Обязательно найдут. Они всегда находят.

Артефакт связи активировался внезапно. Патрушев вздрогнул, чуть не опрокинул стакан. Мужчина перевёл взгляд на кристалл, что загорелся зелёным светом — тусклым, пульсирующим.

Поморщился и взял его дрожащей рукой. Ладонь вспотела мгновенно, кристалл стал скользким.

Нажал на выступ для соединения медленно, оттягивая момент. Не хотел слышать то, что ему скажут.

— Я, — произнёс он ровным голосом. Попытался.

Ему что-то ответили. Патрушев побледнел — лицо стало серым, восковым. От этих слов на лице лишь образовалась недовольная мина.

— Да, — кивнул он, хотя никто не видел. — Я понял. Хорошо… Да! — повысил голос внезапно. — Я знаю! — Почти крикнул.

Лицо покраснело резко — пятнами, неровно. Вены вздулись на лбу, шее — синие, толстые. Вторая рука сжалась в кулак от недовольства, что его ставят в крайне неудобную позу и заставляют в ней остаться.

Ему что-то ответили. Патрушев слушал, молчал.

— Что? — Патрушев встал резко, не веря словам, что сейчас услышал.

Кресло откатилось назад, ударилось о стену с глухим стуком. Он и не заметил. Стоял, смотрел в пустоту широко раскрытыми глазами.

— Что значит не трогать Матросова, Мамонтову и Большова? Почему?

Ему отвечали. Объясняли. С каждым новым словом брови ползли вверх — выше и выше. Связь прервалась резко — кристалл погас.

Патрушев опустил дрожащую руку с кристаллом. Он тупо смотрел в стену. Его губы беззвучно шевелились. Повторял слова, что услышал.

— Убрать их руками самого Чешуи, — прошептал он наконец.

И в его глазах вместо паники загорелся хищный огонёк — жадный, злобный. Губы растянулись в улыбке.

* * *

Глава 5

— Ты же не против, Володя? — спросила меня Василиса.

— Нет, — тут же ответил.

Человеческое тело испытывало стресс. В голове лишь мысли, что этот Юра маг, есть ещё один среди ловцов и вообще их много. Но моя истинная суть получила возможность проверить свою силу, пусть и в этой слабой оболочке.

У Мамонтовой какой-то пунктик, чтобы меня сломать или подчинить. Ну что ж… Посмотрим, что из этого выйдет. Присутствующие уже выходили на улицу, голубоглазка одевался. Когда я выбрался, то все встали в круг.

— Владимир, ты уверен, что готов? — мягко спросила меня Василиса. — Это ритуал посвящения в нашу группу. Все хотят убедиться в твоей силе и возможностях. Ведь они будут прикрывать тебе спину, а ты им.

Пока она произносила эту «важную» для неё речь, я встал в середине круга. Посмотрел вниз — земля под ногами была плотной, утоптанной сотнями поединков. Пахло пылью и застарелым потом.

— Обычно после этого каждый приходит в себя несколько дней в медкорпусе, — продолжила говорить Мамонтова. — Ловцы отличаются от живцов. Мы те, кто убивает, а не бежит. Мы сражаемся с гигантами по-настоящему.

Краем глаза я заметил, как остальные отступили, освобождая место. На их лицах было не удивление, а жадный интерес. Они ждали крови. Один парень с разбитой бровью что-то шептал соседу, тыча пальцем в мою сторону. Другой усмехался, облизывая губы.

— Всё? — повернулся к ней. — А то не хочу растягивать, мне ещё покушать нужно и потренироваться.

Василису перекосило от того, что я её прервал. Она дёрнула щекой и сжала кулак, костяшки побелели.

— Юрий? — посмотрела она на голубоглазку. — Ты готов показать разницу между ловцами и живцами нашему новенькому?

Паренёк кивнул. Его губы растянулись в самодовольную ухмылку. Он медленно потянулся, разминая плечи, демонстрируя уверенность. Вокруг его рук закружились едва заметные воздушные потоки — воздух дрожал, искажая пространство.

Всё время, пока у меня было, я использовал с толком. Разрабатывал схему борьбы с магом, когда сам не могу использовать силу. Вариантов нет — придётся терпеть боль и идти напролом.

После команды я бросился на голубоглазку.

Расстояние между нами — метров десять. Юра даже не шелохнулся, только поднял правую руку, воздух перед ней замерцал, задрожал.

Он ответил мне мелкими воздушными шарами, похожими на ягоды. Несколько десятков летели в меня. Молодец, траекторию для атаки выбрал правильную, так чтобы я не смог приблизиться.

Они летели не хаотично — точный веер, перекрывающий все возможные маневры. Юра целился не просто в меня, а в зоны, куда я мог бы уклониться.

Шарики начали попадать в меня. Хотел бы я сказать, что это щекотно, но нет. Каждый оставлял красное пятно, что потом станет синяком, и боль. Первый угодил в плечо — резкий укол, словно камень швырнули. Второй в