Эпоха Титана 2 - Артемий Скабер

в форме ловцов. Автоматы на плечах, ножи на поясах. Лица жёсткие, взгляды тяжёлые. Третий сидел на соседней койке — молодой парень лет двадцати пяти. Худощавый, нервный, постоянно ёрзал. Пальцы барабанили по колену. Четвёртый стоял у двери, перекрывая выход. Самый крупный из всех — под два метра ростом, плечи как у быка. Руки скрещены на груди, взгляд тяжёлый. Шрам через левую бровь.

Что на этот раз?

Мамонтова оценивающе скользнула взглядом по моему телу. Сверху вниз, медленно. Задержалась на груди, на прессе, на ногах.

Потом вернулась к лицу и улыбнулась шире.

— А вот и ты, — произнесла она довольно, — мы тебя ищем вообще-то по всему корпусу.

Не ответил. Просто стоял, глядя на неё. Вода продолжала стекать с волос, образуя небольшую лужу у ног. Воздух в казарме был спёртым, пахло потом и застиранным бельём.

— Не стесняешься? — хмыкнула Василиса, кивая на мои трусы, — прямо так и будешь со мной разговаривать?

— Что нужно? — коротко бросил, игнорируя её намёк.

Один из мужчин у стены фыркнул, пытаясь сдержать смешок. Мамонтова бросила на него быстрый взгляд — тот мгновенно замолчал, выпрямился.

Она вернула внимание ко мне. Улыбка исчезла. Лицо стало жёстким.

— Теперь ты мой, — начала она медленно, — ты ответишь за всё, что сказал и сделал.

Глава 4

Хмыкнул. Звук вышел сам — короткий, насмешливый.

— Смешно тебе? — произнёс холодно один из тех, кто пришёл.

Парень встал с кровати. Руки сжались в кулаки. Готов броситься? Посмотрел на него и покачал головой медленно. Смешно? Хрен там — абсурд. Думают, контролируют меня.

— Мы драться будем или нет? — спросил прямо.

Устал от разговоров, от пустых угроз, от этого цирка. Хотят показать силу — пусть покажут. Делом, а не языком.

Люди Мамонтовой напряглись мгновенно. Один справа положил руку на рукоять ножа. Слева двое переглянулись быстро.

— Успокоились! — повысила она голос резко и подняла руку. — А ты, Володя, вообще не понимаешь, что происходит? Теперь ты ловец под моим началом, я твой командир.

Она встала, её примеру последовали ребята. Шагнула, они за ней. Какая дрессировка, даже зауважал её чуточку больше.

— Выполняешь всё, что я тебе говорю. Всё, любую мою прихоть, — добавила она с улыбкой.

Тишина. Все ждут реакции.

— Спать с тоб… вами не буду, — улыбнулся. — А в остальном, что касается работы ловца, претензий не имею.

Кто-то из ребят дёрнулся резко, но остановился, когда Василиса снова подняла руку. А потом она…

Щёки вспыхнули алым, шея тоже, краснота поползла выше, к ушам. Желваки на лице заиграли, кулаки сжались. Каким-то образом мои слова ударили по её авторитету? Бабы… Странные создания. Логика у них своя, реагируют на то, на что мужики даже внимания не обратят.

— Дайте ему вещи и сопроводите в казарму, — развернулась Мамонтова и пошагала к выходу.

Ко мне подошёл паренёк. Глянул — молодой, лет двадцать, шрам через бровь, руки в мозолях. Смотрит настороженно, но без откровенной злобы. Протянул форму.

Посмотрел на новые тряпки — синяя форма с нашивками, тоже ворота или что-то такое, десятый корпус аномальщиков и ещё цифра один. Номер отряда, как понял.

Забрал и тут же начал переодеваться. Прямо здесь, не отходя. Стеснения нет и не было никогда. Форма жала, ботинки тоже. Всё не по размеру, словно чужая шкура натянута.

— Ты бы язык за зубами держал, — бросил мне один из людей Мамонтовой, тот самый со шрамом через бровь. — Василиса Игоревна — отличный куратор, командир. Она заботится о своих людях, поэтому у нас такая выживаемость. Её авторитет, сила неоспоримы.

Верит в то, что говорит, прямо искренне верит. Преданность? Или страх, замаскированный под преданность?

— Угу, — кивнул и поднялся, когда надел ботинки. — Идём?

— Долго ты не протянешь, — сказал другой.

Этот помоложе, нервный. Постоянно дёргается, пальцы сжимаются-разжимаются.

— Обещаю тебе, что сдохнешь на первой-второй вылазке. Такие как ты, идиоты, всегда ходят рука об руку со смертью.

— Тут ты прав, — кивнул. — Вот только в одном ошибся, — остановился и посмотрел ему в глаза. — Ты уйдёшь раньше, и мне даже не нужно тебе это обещать, потому что это факт.

— Что сказал? — меня схватили за грудки.

Взял его руки и чуть надавил. Пацан тут же присел с коротким вскриком.

Хрупкие. Такие хрупкие, эти муравьи. Кости тонкие, суставы слабые. Одно неаккуратное движение — и хруст.

Нет. Сдержался. Разжал пальцы. Парень отшатнулся, потирая запястья. Остальной путь продолжили молча.

«Прямо сгораю от нетерпения…» — подумал. — «Новые люди, место и задачи».

Подошли к казарме. Дверь открыта, охраны нет. Сразу видно — другой уровень отношения. Зашли внутрь.

Огляделся — двадцать коек плюс-минус. Большая группа у Василисы.

Помещение просторное, но потолки низкие, давят. Окна узкие, свет тусклый и серый. Пахнет застарелым потом, табаком, оружейным маслом. Ещё что-то. Плесень? В углу тёмные пятна на стене, разводы влажные.

На изголовьях коек цифры — выцарапанные или нарисованные. Кое-где зарубки. Что считают? Дни? Убитых товарищей? Удачные вылазки?

Внутри муравьи в возрасте от восемнадцати до двадцати с хвостиком. Пересчитал быстро. Четырнадцать человек. Значит, шесть коек пустые. Убитые? Или на задании?

В отличие от живцов, тут хотя бы что-то смутно напоминает наших самых слабых воинов, что только появились на планете гигантов. Мышцы есть, шрамы есть. Не испуганные дети из предыдущего барака. Вон как уверенно смотрят. Оценивают, взвешивают, ищут слабости.

Понимают ли, что встретили нового хищника? Или человеческая цивилизация убила все инстинкты?

Койки расположены по кругу. Интересная схема. Все видят всех. Никто не подкрадётся незамеченным. Защита от предательства в собственных рядах? В центре свободное пространство. Для чего? Тренировок? Драк? Казней?

Почувствовал шевеление в позвоночнике. Словно кто-то провёл ледяной иглой вдоль хребта. Магия. Источник силы совсем рядом.

Повернулся.

Маг? Да, определённо маг.

Смотрел на парня ниже меня ростом — хотя тут все меньше. Крепкий, взгляд напряжённый, кривые зубы и короткая стрижка. Лет девятнадцать. Руки в мелких ожогах и шрамах — след огненной магии? Стоит зажато, плечи напряжены. Готов в любой момент к бою.

Когда пересеклись взглядами, он фыркнул и отвернулся.

Ещё ощущение. Сильнее… Хребет заныл предупреждающе. Ядро откликнулось глухим эхом.

Из душевых вышел другой маг.

Старше всех остальных. Голубые глаза и отсутствующее ухо — рваный шрам на месте. На теле много шрамов, целая карта боёв. Лет двадцать пять, может больше. Волосы мокрые, капли стекают по телу, по выпуклым мышцам.

По коже пробежали мурашки. Тело отчётливо слало сигналы опасности. Встретились взглядами. На меня смотрели голубые, холодные глаза. Меня достаточно быстро, по меркам людей, оценили — ему