Астарта. Предназначение. Книга 3 - Ольга Белышева

— Так говорят только те, кто сам не держит слова! — голос сорвался на крик. — Эрдан… он не такой!

Мои слова повисли в тяжелой тишине. Бастет оставалась невозмутимой. Ее мурлыканье снова заполнило комнату, делая воздух густым, как смола. Я отвернулась, не в силах выдержать ее всепонимающий взгляд. Уткнувшись лицом в подушку, я зажмурилась.

Краем уха услышала, как она спрыгнула с кровати и вышла, мягко ступая лапками.

Я выдохнула, пытаясь понять причину этой ярости. «Потому что Эрдан — человек слова? Да… именно поэтому». Разве это плохо? Глупо злиться на чью-то порядочность…

Мысли стали тяжелыми и мутными. Сознание начало уплывать в темные воды глубокого сна, который накрыл меня, непрошеный и неумолимый. Усталость взяла свое.

Мрак накрыл меня изнутри.

Во сне я видела что-то пугающее, тревожное, но в то же время настолько реалистичное, что, казалось, это происходило наяву.

* * *

Я пробиралась сквозь сырые подземные коридоры, сжимая в дрожащих пальцах трепещущий факел. Его неровный свет отбрасывал пульсирующие тени на покрытые плесенью стены, а холодный воздух обжигал легкие с каждым вдохом. Внезапно впереди начал сгущаться туман, и из его глубины проступил знакомый силуэт.

— Привет, я ждал тебя, — прозвучал спокойный, но заставляющий насторожиться голос.

Тень.

— Трудно было добраться до тебя, но я принес важную новость. Мне удалось договориться с Астаротом, и он не причинит вреда твоему ребенку.

Я почувствовала, как по телу прокатилась волна облегчения, но вместе с тем — тревоги.

— Спасибо, — ответила я, стараясь сдержать волнение. — Но что мне сделать, чтобы полностью защитить его?

— Ты сама — защита. Ты и твой меч. Всегда держи его при себе, — произнесла Тень тоном, не терпящим возражений.

В памяти всплыли обрывки прошлого: наша первая встреча, окутывающая ее тьма, и… мужчина, рыдающий над гробом.

— Тогда, — начала я, чувствуя, как дрожит собственный голос, — ты показал мне мужчину, который плакал над гробом… Эта картина до сих пор не выходит у меня из головы. Теперь я понимаю, что ты не плод моего воображения. Скажи, кто он?

Тень замерла, будто взвешивая мою готовность услышать правду.

— Ты действительно готова узнать? — в ее голосе прозвучала неожиданная мягкость.

— Да! — вырвалось у меня. — Я должна знать, кому можно верить! Ты говорил, меня обманывают… Мне нужна правда!

Напряженная пауза растянулась на вечность.

— Тогда возьми мою руку, — из тумана возникла бледная кисть. — Я покажу тебе прошлое.

Собрав всю волю, я сделала шаг вперед и схватила протянутую руку.

Мир перевернулся.

Теперь я стояла в старом доме. Застывшая тишина давила на виски. Внезапно пространство ожило — я оказалась на кухне. Передо мной, спиной ко мне, стоял мужчина. В его руке зловеще поблескивал кинжал.

Я последовала за ним в соседнюю комнату.

На диване спала женщина. Ее лицо вызвало в душе странную смесь тоски и ужаса. Когда осознание накрыло меня, ноги подкосились.

— Мама… — шепот сорвался с губ.

Мужчина занес кинжал. Вспышка стали — и клинок вошел в ее грудь.

— Нет! — крик вырвался сам собой.

Убийца резко обернулся. Наш взгляды встретились — казалось, он видит меня!

— Спокойно, — прошептала Тень. — Ты лишь наблюдатель в далеком прошлом. Он не видит тебя.

— Это же… — голос предательски сорвался, отказываясь выговорить страшную правду.

Реальность снова перевернулась. Теперь я стояла у озера, где лунный свет дрожал на черной, как чернила, воде. Тишину разрывали только истеричные рыдания женщины в черном, сгорбившейся на берегу.

— Ты убил ее! Я отомщу! — ее крик, полный первобытной боли, эхом разнесся по водной глади.

— Астарта… — имя вырвалось само, будто кто-то другой говорил моими устами.

Внезапно — свист в ночи. Стрела, выпущенная из тьмы, с ужасающей точностью пронзила ее грудь. Астарта замерла, ее голова медленно склонилась, как у сломанной марионетки.

Я инстинктивно обернулась — и увидела его. На скале с арбалетом в руках. Тот самый убийца. Его силуэт четко вырисовывался на фоне кровавой луны.

— Теперь ты знаешь правду, — шепот Тени едва достиг моего сознания, будто доносился сквозь толщу веков. — Берегись.

Мир вокруг затрещал по швам, рассыпаясь на тысячи острых осколков. Я падала в черную бездну, беспомощно хватаясь за ничего. Последнее, что услышала, — собственный голос, разрывающий пространство:

— НЕЕЕЕТ!

* * *

Глава 19

«Заслугой стратега является принятие разумных решений, а побеждают в сражении те, которые добровольно рискуют своей жизнью.» (Гиперид, (390—322 гг. до н.э.), оратор, ученик Исократа)

Я резко проснулась. Слезы катились по щекам обжигающим потоком, оставляя соленые дорожки. Я лежала, уткнувшись лицом в подушку, пытаясь подавить рвущийся из груди вопль. Но боль, разрывавшая меня изнутри, была настолько сильной, всепоглощающей, что заглушить ее оказалось невозможно. Даже когда я пыталась сдержать крик, он все равно вырывался наружу, приглушенный мягкой тканью. Эта боль была не просто физической — она раздирала мою душу, словно что-то жизненно важное внутри было уничтожено, оставив после себя лишь зияющую пустоту.

Мое сердце казалось почти невесомым, как будто исчезло, оставив после себя лишь тлеющие осколки. Я пыталась вглядеться в эту внутреннюю пустоту, тщетно цепляясь за остатки рассудка, чтобы понять, что со мной происходит. Возможно, я потеряла себя. Возможно, я больше не смогу жить, осознавая тяжесть открывшейся правды. Эта боль была не от самого события — она исходила из осознания предательства. Я поняла, кто обманывал меня все это время. Это знание оказалось невыносимым.

Этот момент стал кровавой страницей в книге моей судьбы — судьбы перерождения Астарты, которая неумолимо перелистывалась дальше, как будто против моей воли. Я понимала: увиденное было вырвано из контекста. Мы с матерью смогли вернуться к жизни, ведь мы — Богини. Но теперь я знала, почему мы бежали в мир Земли, почему нашли там убежище. Этот побег был не спасением, а лишь временной передышкой.

Тот, кто убил нас, разрушил наши жизни, теперь был рядом. Я чувствовала его присутствие всем своим существом. Он не закончил, его замысел все еще жив, и он доведет его до конца. Я понимала это ясно. И теперь, когда он близко, страх и отчаяние обвили меня своими ледяными когтями.

Но хуже всего было другое: судьба моего сына теперь тоже висела на волоске.

Я повернулась на бок,