Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

«Двигайся быстрее! — приказал голос в голове. — Я могу найти и новую плоть, а ты умрёшь навсегда!»

Матерясь, Зубарев побежал вдоль ущелья, петляя между вылезающими из-под земли шипами и уворачиваясь от летящих осколков. Он чувствовал, как острый камень пропарывает ему голень, как заноза впивается в щёку. Один из осколков чиркнул по плечу. Кровь тут же залила руку.

Он видел ядро теперь — оно пульсировало в самом центре мерцающего клубка, похожее на небольшой шар из полированной стали.

— Да как я до него доберусь⁈ — закричал он, прижимаясь к скале под градом металла.

«Через боль. Через ярость. Или ты хочешь вечно прятаться в пещерах?»

Вспомнив унижение от Градова, трупы своих людей, насмешливый взгляд того, кто отнял у него всё, Зубр зарычал от бешенства. Стиснув Громовержца, он рванулся вперёд, к центру аномалии.

Шипы рвали плоть. Что-то острое впилось в бедро, другое — распороло бок. Он падал, поднимался, хрипя, и снова бежал. Кровь заливала глаза и хлюпала в сапогах, силы стремительно покидали Николая.

Он протянул окровавленные пальцы к ядру. Из него вырвался шип и пронзил ладонь насквозь. Зубр закричал от боли и ярости, но не остановился. Кости в ладони хрустели, сухожилия рвались, но он продолжал тянуться вперёд и схватил-таки ядро.

Свет аномалии погас. Металлические обломки с грохотом посыпались на землю. Николай рухнул на колени, судорожно сжимая в окровавленной руке холодный шар.

«Прекрасно, — прозвучал голос, и в нём слышалось удовлетворение. — Теперь моя очередь».

Леденящий холод хлынул изнутри, заглушая боль от ран. Зубр чувствовал, как срастается искромсанная плоть и срастаются сломанные кости. Это было мучительно, и он застонал, упираясь лбом в холодный камень.

Неожиданно холод сменился новым, незнакомым ощущением. По коже пробежал странный зуд, в жилах заструилась не кровь, а ртутная тяжесть. Он почувствовал каждый кусочек металла вокруг — осколки аномалии, дробь в своём патронташе, стволы Громовержца.

«Встань, — приказал Мортакс. — Используй это. Возьми своё оружие».

Зубр, всё ещё хрипя, поднялся. Поднял двустволку… и вдруг всё понял. Без слов, без указаний от живущей внутри него твари.

Он вскинул ружьё и выстрелил в скалу на другом конце ущелья. Грохот выстрела был привычным, но патрон он не заряжал. Пуля, сотканная из его воли и магии Металла, возникла в стволе сама.

По лицу Зубра расползлась широкая улыбка. Он снова выстрелил. И ещё. Дробь, пули — он мог чувствовать их форму, вес, мог менять их в полёте. Громовержец больше не нуждался в патронах, он был теперь продолжением его воли.

— Вот это да… — прошептал он, разглядывая свои руки. — Вот это сила…

«Это только начало, — проурчал Мортакс. — Дай своему телу отдохнуть. Утром продолжим. Теперь, когда наш общий враг знает, что мы здесь, мы должны действовать быстрее. Он будет готовиться. И мы тоже. Посмотрим, кто подготовится лучше».

Зубр ничего не ответил. Он лишь сжимал и разжимал пальцы, чувствуя, как под кожей играет новая сила. Месть перестала быть призрачной мечтой. Она стала осязаемой, как холодная сталь стволов Громовержца. И от этого по спине бежали мурашки предвкушения.

г. Владивосток, Дворянское ведомство

Несколько дней спустя

Воздух в кабинете следователя Дворянского ведомства был густым и спёртым. Погода сегодня выдалась жаркая — солнце беспощадно било через окно, и в комнате было нечем дышать.

Здесь бы пригодился охлаждающий артефакт, но во Владивостоке артефакты не работали. Технологический город, как-никак.

Я сидел напротив следователя — худого чиновника с бесцветными глазами — и чувствовал на себе тяжёлый, неподвижный взгляд Николая Сергеевича Воротынского, юриста Муратова. Тот сидел чуть поодаль, вполоборота, словно случайный наблюдатель, но его присутствие ощущалось физически.

Его лицо напоминало маску усопшего — мимика была едва уловима. Серые, каменные глаза, казалось, вообще не мигали. Воротынский изучал меня, Базилевского, барона Плахова, следователя — всех сразу, с холодной, почти машинной отстранённостью хищника, высчитывающего уязвимость жертвы.

Филипп Евгеньевич, сидевший рядом со мной, наоборот, не пытался скрыть напряжение. Он казался собранным, будто был готов в любой миг вскочить и броситься в атаку. Пускай и не с саблей наголо, а с юридическими аргументами.

Барон Плахов явно нервничал сильнее всех. Потел, запуганно смотрел по сторонам, постоянно поправлял парик.

Меня и Арсения Витальевича вызвали на перекрёстный допрос, чтобы выяснить правду по поводу атаки на мой Очаг. Я был твёрдо намерен доказать, что в этом участвовали маги Муратова, а значит, имело место нарушение прекращения огня.

Допрос начался с формальностей. Следователь задавал сухие стандартные вопросы. Николай Сергеевич изредка вставлял свои, всегда с подтекстом, всегда с попыткой повернуть ответ в нужное ему русло.

— Итак, барон, — голос следователя был безразличен, как стук метронома. — Повторите: известно ли вам о визитах вашей супруги в поместье графа Муратова в последние недели?

Плахов мотнул головой и смахнул со лба пот.

— Я уже говорил… Да, известно. Но я не знал подробностей! Женские дела, благотворительные ужины…

— Ужины? — фыркнул Базилевский. — Сомневаюсь, что графа Муратова интересуют ужины, ведь он ведёт две войны одновременно.

— Мой господин всегда уделяет внимание благотворительности, — мягко вставил Воротынский.

— Я не вдавался в детали, — промямлил Плахов. — Елизавета имеет свой круг общения…

— Барон, вы утверждаете, что не знали о содержании бесед? — перебил следователь.

— Клянусь, не знал! — Арсений чуть не подпрыгнул на стуле. — Она вернулась, сказала, что всё улажено, что граф Муратов проявил понимание к её делам… Больше ничего!

— Простите за подобные намёки, — нахмурился Филипп Евгеньевич. — Но ваша жена гостила у другого мужчины, а вы даже не узнали, о чём они разговаривали?

— Мы с Елизаветой… у нас… натянутые отношения, — опустив глаза и покраснев, пробормотал Плахов.

— И где сейчас находится ваша супруга, барон? — спросил следователь, просматривая бумаги.

Плахов покраснел ещё сильнее.

— Я не знаю.

— Зато мы знаем, — сухо произнёс Базилевский и выложил на стол несколько бумаг. — Она покинула страну сразу после атаки на Очаг рода Градовых.

Следователь просмотрел документы и пообещал:

— Её объявят в розыск.

— Простите, — сказал Николай Сергеевич. — Но мне кажется, что распри рода Плаховых с родом Градовых не имеют отношения к моему господину.

— Ошибаетесь, — следователь посмотрел своими бесцветными глазами на него. — По приказу генерал-губернатора была проведена магическая экспертиза с привлечением лучших ритуалистов Приамурья.

— И что же показала экспертиза? — на лице Воротынского не дрогнул ни единый мускул.

— А вы догадайтесь, — усмехнулся я.

— Зачитываю, — следователь прочистил горло и достал из папки очередной документ. — Следы сильной магической активности и попытки подавления данных следов.