Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

уехал в Тибет. Перед Михаилом стоял мужчина с жёстким, спокойным лицом, и пронзительным, твёрдым взглядом. Его глаза… они были странными. Чужими. Глаза цвета золота.

Михаил застыл на месте, не в силах пошевелиться, не в силах вдохнуть. И уж тем более не в силах вымолвить ни слова.

Владимир сделал шаг вперёд, и ещё один. Подошёл вплотную и, не говоря ни слова, обнял его. Крепко, по-мужски, и Михаил почувствовал, как дрожь пробежала по телу. Он обхватил брата единственной рукой, вцепившись в одежду, будто боясь, что видение рассыплется.

— Вова? — его голос сорвался на хриплый шёпот. — Это правда ты?

— Я, — сказал Владимир, отступая на шаг, но не отпуская его плеч.

Его золотой взгляд изучал лицо брата, а тот смотрел в ответ и чувствовал, как предательски щиплет глаза.

— Что с твоими глазами? — выдавил, наконец, Михаил.

— Долгая история, — Владимир слегка улыбнулся. — Главное теперь — ты свободен, брат.

— Свободен?..

Михаилу казалось, что это слово из иностранного языка, которое он никогда не слышал. Разум понимал смысл сказанного, но отказывался его принять.

Миша огляделся по сторонам, ожидая какого-то подвоха, ловушки, но видел лишь спокойное лицо брата и бесстрастного тюремщика, отошедшего в сторону.

— Как?

— Мы провернули один хитрый юридический фокус, — сказал Владимир. — Формально ты находился в плену не у Муратова. Тебя взяли в плен дружинники Карцевой. Если точнее, то охрана графа Карцева, которого ты убил.

Михаил судорожно сглотнул, в памяти всплыл кровавый хаос того последнего боя.

— Да, уж это я помню…

— Мы нашли тех, кто тебя пленил. Доказали, что официально ты содержишься в плену у Эмилии Романовны, а не у Муратова. А Эмилия согласилась тебя отпустить.

Михаил прекрасно слышал, что говорит Владимир, но всё равно не до конца понимал. Какая-то бредятина. Может, он заснул за чтением стихов и ему всё это снится?

— Согласилась? Почему? Она что, с ума сошла? Или ты приставил ей нож к горлу?

— Многое изменилось, — ответил Владимир. — Можно сказать, что Карцевы теперь на нашей стороне. Едем, я всё тебе расскажу.

Старший брат положил ладонь на антимагический ошейник. Короткое, хлёсткое движение магии — и ошейник рухнул на камни. Мишу охватило давно забытое чувство — ощущение собственного Истока, который моментально воскрес и начал наполняться энергией.

Голова закружилась, и Михаил едва не упал. Владимир поддержал его, обнял за плечи и повёл к воротам, за которыми ждала карета. Миша шёл, почти не чувствуя под собой ног, ошеломлённый, оглушённый этим внезапным поворотом.

Когда карета тронулась, выезжая за тяжёлые ворота колонии, Михаил обернулся и в последний раз взглянул на место своего заточения. Затем его взгляд устремился на брата.

— Теперь объясни, как так получилось. Что значит, Карцева на нашей стороне?

— Я сумел сделать так, что они с альянсом Муратова стали врагами, — ответил Владимир и коротко объяснил, как провернул эту хитрость, и как нынче обстоят дела.

— Роттер, сукин сын, — процедил Михаил. — Я хотел бы лично оторвать ему голову.

— Не ты один. Никита тоже мечтает.

— Лейтенант Добрынин? Он жив?

— Живее всех живых, и теперь он майор Добрынин, — улыбнулся Владимир. — И наш воевода.

— Ну и дела, — Михаил покачал головой и посмотрел в окно.

Там было море. Чистое, бескрайнее. Красивое.

— Что делаем? — спросил он, не поворачиваясь. — Когда мы уничтожим Муратова?

— Скоро, — твёрдо пообещал Владимир, глядя на дорогу перед ними. — Я расскажу тебе свой план. Сначала отдохни.

— Я достаточно отдохнул в тюрьме.

— Что ж, тогда я расскажу тебе, как намерен победить, — кивнул брат.

Михаил слушал, стискивая кулак единственной руки, всё ещё не в силах поверить, что свободен. И чувствовал, как внутри него, разрывая оковы апатии и отчаяния, разгораются жажда жить и пламя мести.

Глава 9

Он помнит

Я проснулся резко, будто кто-то толкнул меня в плечо. Сердце быстро колотилось, а по коже бегали мурашки. В ушах стоял высокий, едва слышный звон. Я лежал неподвижно, вслушиваясь в тишину спящей усадьбы, пытаясь понять, что же меня разбудило.

И вдруг почувствовал ещё один толчок.

Исток в груди вздрогнул, все волоски на теле встали дыбом. Я ощутил, как по всей усадьбы, из её глубины, разносится волна магии.

Чистая, невидимая энергия, проходящая сквозь стены, сквозь плоть и разум. Она прокатилась по комнате, заставив вздрогнуть воздух и задрожать тени от деревьев на стенах.

Я вскочил с кровати, коснувшись босыми ногами прохладного пола. Это случилось!

Очаг полностью слился с Жилой и достиг третьего уровня. Это происходит прямо сейчас — источник нашей родовой магии проходит новый этап эволюции.

Накинув халат, я уже направлялся к двери, чтобы отправиться в Чертог, как вдруг остановился. Возникло ощущение, что кто-то попросил меня остановиться — и оно было небеспочвенным.

В голове прозвучал Голос.

Он был странным, не мужским и не женским, похожим на лёгкий звон хрусталя, но при этом глубоким, как бас.

«Не беспокойся, глава рода. Со мной всё в порядке».

«Знаю, — помедлив, ответил я и вышел в коридор. — Всего лишь хочу взглянуть на тебя».

«Прошу, не надо».

— Ты стесняешься? — тихо усмехнулся я вслух. Надо проверить, может ли Очаг слышать меня, если я буду говорить с ним так.

«Нет. Лишь беспокоюсь о тебе… Я какое-то время ещё буду нестабилен и могу неосознанно причинить тебе вред».

Хм. Как интересно. Мало того что Очаг беспокоится обо мне, так он ещё и говорит об осознанности.

Выходит, после слияния с Жилой он обрёл не только третий уровень, но и разум. Как я и рассчитывал.

«Хорошо», — мысленно произнёс я и подошёл к окну в коридоре.

Воздух на улице мерцал. Магические вспышки возникали тут и там, словно стаи светлячков. Представляю, как нравится это зрелище вражеским солдатам, окружившим наше поместье.

Особенно магам, которые наверняка почувствуют сильный всплеск магии. Они поймут, что Очаг Градовых перешёл на новый уровень, и вряд ли этому обрадуются.

Я улыбнулся.

«Благодарю, Владимир, — сказал он тем временем. — Ты исполнил обещание, снова сделал меня сильным. Глава рода должен держать своё слово, и ты делом доказал, что способен на это. Твой отец был таким же».

«Ты помнишь моего отца?»

«Да. Я помню всех. Мне жаль, что так много из нашего рода пало. Их голоса умолкли в моей памяти, и я не могу их отыскать… Лишь смутные образы, живущие внутри меня».

Ненадолго Очаг замолк, и я ощутил исходящую от него печаль.

«Их кончины были… такими резкими, — продолжил он. — Гибель каждого из Градовых причинила мне неистовую боль. Но я счастлив, что ты здесь!