Кортик: За честь и верность 2 - Сергей Благонравов

Лавра встретила меня гулом колоколов и запахом ладана. Поставив свечу перед иконой Александра Невского, я обратился к монаху с седыми висками:

— Батюшка, в вашей обители находится отец моего друга - Фрост, голубоглазый альбинос. Не могли бы передать ему письмо?

Монах кивнул без лишних вопросов:

— Подойди через час к Свято-Троицкому собору.

Тишина кладбища давила на уши после городского шума. Я остановился у черной гранитной плиты с именами погибших "Витязей". Пальцы сами потянулись к холодному камню:

— Простите, ребята... - шепот застрял в горле. Ветер шевельнул листья на ближайшем дубе, будто в ответ.

Ровно через час тот же монах молча повел меня по узкой лестнице вниз. Сырой воздух катакомб пропитался запахом плесени и воска. Мы прошли мимо древних фресок, пока не остановились у дубовой двери с железными накладками.

Келья оказалась удивительно просторной. В углу горела лампада, освещая стены, увешанные старыми картами. Фрост сидел за столом, его белые ресницы блестели в полумраке.

— Ну, здравствуй, внук Максима Савельевича, - его голос звучал как скрип пергамента.

Я сделал почтительный поклон:

— Здравствуйте, дедушка Четвертый.

Его бледные губы дрогнули в подобии улыбки:

— Ты и это уже узнал... Как интересно. - Он указал на скамью, - Присаживайся. Нам есть о чем поговорить.

На столе между нами лежала странная вещь - потрепанный томик "Евгения Онегина" с вырванными страницами. Но что действительно привлекло внимание - серебряный перстень с темным камнем, лежащий поверх книги. Похожий на тот, что был на пальце генерала Букреева на всех официальных фото...

— Кто вы такие, все десять обладателей кортиков? — спросил я, оглядывая скромную келью.

В слабом свете масляной лампады тени играли на каменных стенах, а запах воска и старых книг витал в воздухе. Фрост, сидя на грубо сколоченной скамье, поправил рукав рясы.

— Стражи Трона, — ответил он, и его голос, низкий и размеренный, вторил тихому потрескиванию огня в жаровне. — Древняя дружина. Сначала охраняли Князя, затем Царя, а теперь — Императора. Нас всегда десять. Мы тень за его плечом, меч, который не сверкает, пока не требуется удар.

В слуховом окне завывал ветер, шурша опавшими листьями во внутреннем дворике монастыря.

— Но ведь в живых, насколько мне известно, почти никого не осталось… — пробормотал я, сжимая в руках деревянную кружку с тёплым отваром.

Фрост усмехнулся, и в его глазах отразились языки пламени.

— Не осталось тех, кто был в наградном списке на кортики. После того покушения нас наградили, вспомнив старые традиции. Но настоящий знак Стража — вот это. — Он протянул руку, и в свете лампады блеснуло массивное кольцо с тёмным камнем, на котором был выгравирован двуглавый орёл.

Я потянулся к нему, но Фрост сдержанно отвёл ладонь.

— Оно передаётся от отца к сыну?

— Нет. Только по заслугам. В приоритете — ученик, которого готовит предыдущий владелец.

В углу кельи, на полке с древними фолиантами, лежала потрёпанная книга в кожаном переплёте. Фрост проследил за моим взглядом.

— Доспехи интересуют?

— Да. Что они из себя представляют?

Он откинулся на спинку скамьи, и тень скользнула по его лицу.

— Наследие ведической цивилизации. Лучшие воины получали их как высшую награду. Когда-то наши предки, служившие в Индии наёмниками, добыли первые образцы. Секрет их изготовления хранился веками. Наша экспедиция… — он сделал паузу, — была последней попыткой воссоздать эту технологию.

Я продемонстрировал текучий язык доспеха, который до сих пор оставался скрытым под рукавом. Металл, тёплый от тела, тускло сверкнул в полумраке.

— Думаю, у вас получилось. Я участник проекта «Витязи».

Фрост замер, затем тихо рассмеялся.

— Ну надо же… Мир и в самом деле тесен. Как ты туда попал?

— Меня направил Букреев Василий Олегович. Но я подозреваю, что он причастен к смерти моих родителей.

В келье стало тихо, лишь угли в жаровне потрескивали, осыпаясь пеплом.

— А, Вася… — Фрост потёр переносицу. — Ученик Третьего. Толковый был. Как раз он курировал разработку российских доспехов.

— Почему ты так думаешь? — спросил он, наливая себе ещё отвара.

— После их гибели какие-то люди отняли у меня дом и землю за «долги». Заказчиком был он.

Фрост отставил кружку и сложил пальцы в замок.

— Скажи, разве ты добровольно отдал бы незнакомцу отчий дом? — Его голос прозвучал тише, но твёрже. — Ты же знаешь о порталах. Разве отдал бы такое сокровище человеку со стороны?

Я молчал. За окном крикнула сова.

— Нет… Но тогда зачем?

— Многоходовочка, — Фрост поднял палец, и кольцо блеснуло. — Ты проявил бы себя, стал кандидатом в Стражи… А там, глядишь, и землю бы вернул. Не спеши с выводами.

— Тогда кто убил их?

Фрост вздохнул, и его взгляд ушёл куда-то в прошлое.

— Твой отец пытался отнять у Британии богатейшее месторождение. Так что либо англичане, либо местные, которые не в курсе, что это была наша операция.

— Вы в монастыре, но всё ещё в курсе дел…

Фрост тоже поднялся, поправил рясу.

— В нашем деле не бывает «бывших». Да, я служу Богу, но долг перед Родиной священен.

— Ещё вопрос: кто следующий в цепочке контрабанды бериллия? — спросил я, пристально глядя на Фроста.

В келье стало тише — даже пламя масляной лампы, казалось, замерло. Фрост медленно провёл рукой по бороде, отбрасывая на стену колеблющуюся тень.

— На этот вопрос я отвечу позже, — наконец произнёс он. — Давай договоримся о встрече на следующей неделе... может, в среду. Мне нужно сначала поговорить с Первым. Раз уж ты докопался так глубоко... — Он сделал паузу, его пальцы нервно постукивали по деревянному подлокотнику. — Только он может решить, посвящать тебя дальше в наши секреты. Я знаю лишь общие контуры, без деталей.

За окном зашуршали ветви — кто-то или что-то двигалось в монастырском саду. Я невольно обернулся, но Фрост лишь махнул рукой:

— Кот. Они любят греться у пекарни.

— А Букреев в курсе? — не унимался я.

Фрост нахмурился. В свете лампы его морщины стали глубже.

— Не уверен. Поэтому сам не заводи с ним этот разговор. Насчёт "Витязей" и земли — можешь поговорить. Хотя... — Он покачал головой. — Не знаю, стоит ли тебе перед ним раскрываться.