Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья - Ольга Обская

— Завтра же разберусь, куда делся месье Фабриций и займусь поиском нового управляющего, — пообещал самому себе ван-Эльст, — и слуг, — а это уже прозвучало, как обещание Натали.

Да только пока у них были более насущные проблемы. Как попасть в поместье? Не ночевать же под воротами.

В этот момент, как по волшебству, с крыши кареты грациозно слетел Лорд Мортимер, сел на ветку дерева и закаркал. Затем с ловкостью воришки снял с сучка что-то блестящее и плавно опустился к Натали.

В его клюве оказался ключ. Тяжёлый, старый, но изящный. Натали подарила своему чёрному философу благодарный взгляд. В этом весь Морти. Он не упустит из вида ни одну блестящую вещичку. В их маленькой мансарде у него был целый тайник с разношёрстыми блестящими “сокровищами”.

Ключ наудачу подошёл. Щелчок, скрип, и ворота медленно распахнулись, открывая путь на аллею, поросшую травой.

Их встретила только тишина. Всё вокруг было в удручающем состоянии. Гравий скошен в сторону, трава выше колен, где-то ближе к фасаду валялись обломки вазы. Пыльные дорожки, обветренные стены, глухие окна. Всё выглядело так, словно управляющий не просто ушёл — он давно исчез.

— Кажется, твой Фабриций взял отпуск… лет так на десять, — пробормотал Антуан.

Натали запрокинула голову и любовалась мрачной красотой старого видавшего виды поместья. Неожиданно ей здесь понравилось. Она ощутила, что это место хранит в себе нечто. Возможно, забытое. Возможно, преднамеренно скрытое.

Холодок волнения пробежал по спине, а потом охватил всё её существо. Это было предчувствие — не чего-то плохого, нет, — предчувствие перемен…

ГЛАВА 20. Последняя ложка и первая зацепка

Сигизмунд полагал, что видел в своей жизни почти всё. Но такого мрачного и убогого заведения, как таверна “Последняя Ложка”, ему посещать не приходилось. Конюшня “Галантного Кедра” и то была бы лучшим вариантом, чем лучший номер в этой дыре.

Перекособоченные двери, унылые пыльные шторы, старая кровать, которая скрипела так, будто протестовала против самого факта своего существования. А ведь он предупреждал мадам Боше, что приличных отелей в этом захолустье не найти. Впрочем, Сигизмунд готов был терпеть все эти неудобства, ради достижения цели.

Он спустился из своего номера в обеденный зал, где они с мадам Боше собирались поужинать. То, что Сигизмунд увидел, окончательно убедило его, что название “Последняя Ложка” дана таверне неспроста. Ложка местной стряпни действительно может стать последней.

Он долго не мог выбрать, какой занять стол. Они все были тяжёлыми, неровными и каждый уродлив по-своему. То же касалось и стульев, и потолочных балок, покрытых пылью веков. В углу стоял камин, в котором что-то едва тлело и странно пахло — как будто там сожгли список жалоб посетителей. Вот подальше от этого камина Сигизмунд и расположился.

Он потёр кольцо на мизинце — жест привычный, слегка успокаивающий — и бросил взгляд на лестницу. Мадам Боше всё ещё не спустилась. Она, конечно, умеет держать паузу. Впрочем, в её случае ожидание стоило того.

И точно — в следующее мгновение послышался лёгкий скрип ступеней. Появилась она. Безупречная, овеянная шармом той эпохи, когда женщины ещё знали, как произвести впечатление на мужчин. В бордовом бархатном платье с высокой горловиной и лёгкой вуалью, которую она сняла с таким видом, будто окружающий интерьер даже не заслуживает быть ею замеченным.

— Мадам, вы очаровательны, — галантно произнёс Сигизмунд.

Он встал и пододвинул ей стул.

— Знаю, — величественно бросила она.

Сигизмунд усмехнулся. Только такая роскошная женщина может так царственно принимать комплименты.

Едва они успели сесть, как появилась мадам Гризельда — хозяйка этого… с позволения сказать заведения. Женщина неопределённого возраста, с выражением лица, которое идеально описывало слово “угрожающее”. Волосы — как спутанный веник, взгляд — как у старой совы. В руках она держала что-то вроде меню, хотя на самом деле это был просто лист фанеры, на котором углём были выведены слова «суп», «пирог», «ещё один суп» и «дичь».

— Ужин желаете? — осведомилась она, глядя на них так, будто они задолжали ей половину жизни и фамильный сервиз.

— У нас есть выбор? — спросила мадам Боше, стряхивая со стола нечто подозрительно пыльное.

— У вас есть деньги. А всё остальное вторично, — отрезала мадам Гризельда. — Здесь вы дешевле всё равно ничего не найдёте.

Тут поспорить было трудно. Другой таверны поблизости действительно не существовало. И это, пожалуй, было самым надёжным основанием для её процветания.

— Принесите то, что гарантировано не вызовет проблемы с пищеварением, — распорядился Сигизмунд.

— Стакан воды? — криво улыбнулась Гризельда. — Что же такие… утончённые господа забыли в этих глухих местах? — с прищуром поинтересовалась она. — Если не секрет, конечно. Хотя кому сейчас интересны секреты?

Мадам Боше выпрямилась. Голос её стал ледяным.

— Вам платят не за то, чтобы вы задавали вопросы. А за то, чтобы приносили блюда и оставались в пределах кухни.

— Не все посетители, — загадочно произнесла Гризельда, нисколько не оскорбившись. — Некоторые, напротив, платят за мои слова, а не за моё молчание. Я много знаю. Почти всё. Например, про Вальмонт. Вас ведь интересует Вальмонт?

Сигизмунд почувствовал, как мадам Боше слегка наклонилась вперёд, будто невзначай. В голосе её зазвучала снисходительная заинтересованность:

— А что вы можете рассказать о Вальмонте?

— О, многое, — протянула Гризельда, вытирая руки о фартук, который, кажется, не стирался с тех пор, как был сшит. — Например, о месье Фабриции. Он должен был присматривать за поместьем, пока наследник не вступит в права. Фабриций часто заглядывал сюда… пропустить кружечку. Или три. А от моего сидра у любого развязывается язык.

— И что он говорил? — заинтересовался Сигизмунд.

— Что он там не бывал почти никогда. Что распустил всех слуг. Что… — она сделала паузу, — …что боялся кого-то или чего-то.

— Боялся? — переспросила мадам Боше, скрестив руки. — Чего именно?

Гризельда усмехнулась.

— Это уже информация… другого порядка. Могу разузнать, если господа проявят щедрость.

Сигизмунд потянулся к бумажнику. Но Гризельда покачала головой, показывая, что имеет в виду отнюдь не деньги. Она перевела взгляд на руку. А конкретнее, на один из перстней. Прямо на сапфир в серебре. Ну и аппетиты! Сигизмунд хотел возмутиться, но заметил, как мадам Боше слегка приподняла бровь.

Через секунду он уже снимал кольцо. Гризельда забрала его с видом аптекаря, получающего ингредиент редкого яда.

— Завтра. За ужином, — пообещала она и ушла, скрипя половицами.

Хотелось верить, что завтра они услышат нечто такое, ради чего стоило расстаться с перстнем. А вот насчёт сегодня, Сигизмунд так и не понял, какое блюдо им подадут, и подадут ли вообще.

— Будем считать это удачей, — заметила мадам Боше, провожая взглядом