Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

- Так что же теперь... - стушевался ополченец. - не... не бежать ведь.

- Ну нет, это будет дезертирство- и в этом случае я поотрубаю вам бошки быстрее, чем до вас доберутся командиры… или противники.

Ополченец отпрянул назад, поняв, что сморозил глупость, которая в иных обстоятельствах могла бы стоить ему головы.

- Но пока не поздно — отходите назад, за площадь, там сваливаете в кучу все, что найдете в соседних домах и ждите... а лучше молитесь, чтобы к нам вообще никто не пришел.

-К... Нам?

- К нам, к нам. Или вы думали, что я брошу таких слюнтяев одних и дам вам спокойно передохнуть? А ну ка, налегли на бочку, она там, через улицу пригодится. А ну-ка, подхватили дружно, иии... Взяли! Ведро пота, потерянное при постройке укреплений, сбережет вам пару пинт крови — а это уж поверьте, немало. Разве вас тому не учили? Быстрей, быстрей, пока никто не решил прочесать эту улицу! — зло рыкнул Жастин.

-Командир, а нам не надо добраться до Цитадели? - осторожно спросил один из щитоносцев.

- Какой был последний приказ? Встать арьергардом? Вот, значит, сделаем. Сделаем хорошо – с нажимом добавил Жастин, понукая продолжить работу.

Не найдя ничего лучше, два рослых дружинника несли притихшего Майсфельда на ростовом щите. По сравнению с теми конвульсиями, которые терзали его тело несколько минут назад — могло показаться, что он уже пирует в Чертогах. Однако грудь его вздымалась и опадала, а голова металась из стороны в сторону, норовя соскользнуть с нагрудника, который ему подложили в изголовье.

Противник, почувствовав их слабину, шел по пятам, единый кулак стюрангардцев уверенно двигался к центру города.

В конце улицы две шеренги воинов с павезами, не ожидая ни команд, ни просьб, выстроились перед площадью, намереваясь выиграть немного времени для отступающих.

Ведомая Карви часть дружины, чуть сузив фронт, легко преодолели площадь и двигались дальше по улице — в то время как на их арьергард накинулись черные гвардейцы.

Лейтенант видел, что за тонкой линией дружинников был черно от их лат и пестро от плюмажей. Почти все они сражались без щитов, полагаясь на крепость доспехов. Огромные боевые молоты и секиры подымались и опускались на щиты его соратников. Позже он запоздало понял, что на рынке можно было бы организовать оборону — но тревога за Майсфельда вынудила действовать его необдуманно — скорее по зову сердца.

Вскоре заслон из дружинников — каждый остался на своем месте, никто из них и шагу назад не шагнул — был прорван, но противник не стал их преследовать. Вместо этого они организованно строились на площади, перекрывая все улочки — как бы намереваясь закрепиться там во чтобы то ни стало.

Лейтенант сжал кулаки в латных перчатках, так, что пластинки на пальцах больно впились в ладони. Ошибки. Слишком много ошибок. В центре площади реял штандарт Теодорика — выкроенный так, словно он уже был властителем этих земель, потому что его черным цветам добавилось серебро лилий, которыми свои гербы украшали в Столице. Центр города остался за ними — и непросто будет тем Арн-Дейлцам, которые не смогли или не захотели отойти назад.

Госпиталь с минуты на минуту мог оказаться в окружении, но ходу им никуда не было — ни отряженные ополченцы, ни тем более врачеватели бросать раненых не желали.

Поначалу раненых несли, не переставая — некоторым уже пришлось оказывать помощь прямо на улице — настолько много их было.

Потом шум от ворот покатился в их сторону, и когда можно было различить голоса — Джеремус не выдержал и, бросив хирургические инструменты, взялся за оружие.

- Скорее, помогите, они уже здесь!

Главный хирург увидел, как нескольких раненых несли на носилках, а за ними, словно дикие звери, спешили рейдеры.

- Быстрее, дайте и пройти! Заслоните их, заслоните! - крикнул хирург, нетерпеливо размахивая глефой.

Прежде чем санитары смогли оторваться от преследователей и их решительно заслонили бойцы со щитами и вужами, двое из них запнулись, роняя носилки. Раненый, у которого была распорота нога, закричал на тоскливой, животной ноте, когда приземлился на мостовую. Рейдеры без всякой жалости прикончили и раненого и двоих его товарищей, которые пытались его выручить.

Увидев произошедшее, ополченцы насели на вырвавшихся вперед налетчиков, убивая их без всякой жалости, после чего их сотник приказал тем перегруппироваться за баррикадами. Наступило затишье — оставалось надеяться, что больше сюда никто не сунется — а рейдеры так и вовсе займутся привычным для себя грабежом.

Нет.. Не стоит. Джеремус криво усмехнулся — то что они просто так, походя, убили раненого и двух его сопровождающих — случайностью быть не могло. Грабежом они не ограничатся. Бой на улицах города будет идти на подавление — они будут методично выбивать одного защитника за другим, надеясь сломить, запугать, втоптать в грязь — желательно метя в слабые места их обороны, на то они и рейдеры.

Госпиталь сейчас был одной большой брешью, которой они воспользуются.

- Смотрите в оба! -Закричал Джеремус. - они могут атаковать в двух направлениях. Немедленно отправьте всех раненых внутрь! Быстрее!

Теперь раненым пришлось ухаживать друг за другом — те, кому досталось меньше или просто выздоравливающие взялись за носилки, прочие взялись за оружие, готовясь к атаке. Сейчас на пятачке перед госпиталем было больше сотни раненых — а внутри, должно быть, под две.

Раненых на самом деле больше, намного больше — и речь не о тех, кто, презрев легкое ранение и наскоро перевязавшись продолжили сражаться — а о тех, кому нужна помощь, но ждать им ее неоткуда. Руки Джеремуса затряслись, едва не выронив оружие — масштаб катастрофы, с его точки зрения, был неописуем. А если Арн-Дейлцам не удастся выдворить противника из города — все станет в разы хуже.

- Идут! Джеремус! Гномы по левую руку!

- Стойте крепко! А вы уносите