Основы человечности. Работа над ошибками - Екатерина Владимировна Шашкова

— Ты для этого её лизать полез?

— Ага! Зачем же ещё?

— Откуда я знаю. Может, братской любовью воспылал.

— Да ну, какая любовь, я же её первый раз в жизни увидел! А ты её на уровень силы не прощупывал?

— Как ты себе это представляешь? Это только ты такие вещи сразу схватываешь, а остальные… — Тимур только руками развёл.

Пожалуй, умение чувствовать чужую силу было ещё одной способностью Людвига, которой он украдкой завидовал. И не только он.

Даже те, кто отлично владел магией, в большинстве своём не могли как следует определить резерв другого человека. Максимум — уловить остаточную энергию, если этот другой только что колдовал, да и тогда о стопроцентной достоверности речи не шло.

Изредка встречались везунчики, которые могли опознать другого мага при тактильном контакте.

И совсем редко — такие, как Людвиг, которым даже контакта не требовалось, достаточно было рядом постоять. А уж с помощью прикосновений они могли выяснить практически всё: и уровень магической силы, и её сбалансированность, и ещё кучу параметров, которые для Тимура ничего не значили, потому что он даже свою собственную магию полноценно ощутить не мог.

Для тех, кому особой чувствительности не досталось, существовала уйма ритуалов: от довольно простых до сложных и многоступенчатых. Но даже в базовом варианте требовалось как минимум нарисовать сигиллу и загнать в неё объект исследования. Варианты посложнее требовали изрисовать символами не только пол, но и человека, на этом полу стоящего. Ничего подобного Тимур с Ингой, конечно, не делал и делать не собирался.

— А потом тебя куда понесло? — продолжил расспрашивать он.

— Во-первых, донюхивать следы, пока все не затоптали. А во-вторых, избавлять тебя от лишних хлопот по возвращению сбежавшей собаки. Согласись, удачно же получилось, да?

— Ну… да. — Тимур кивнул. — Честно говоря, я как раз задумался, куда тебя девать.

— Вот! Я вообще-то надеялся, что эта твоя Инга…

— Технически, это твоя Инга.

— Не надо приписывать мне чужих детей! — фыркнул Людвиг. Но вдруг посерьёзнел, нахмурился, словно вспомнил что-то важное. Даже с дивана вскочил и похромал на кухню, и уже оттуда поинтересовался, перекрикивая зашумевший чайник: — Тебе чай свежий сделать?

— Давай. Только можно в этот раз обычный, без ромашки, чабреца и прочей травы?

— Значит, с мёдом и лимоном! — объявил оборотень. Похоже, мнение Тимура в подобных вопросах учитывалось очень условно.

— Так на что ты там надеялся?

— На то, что Инга побежит за мной. Но тут ты начал немного умирать, и она решила, что учитель важнее собаки. В общем-то, правильно сделала.

— Я не умирал! — возмутился Тимур.

— Оно и видно. Я даже почти собрался вернуться. С чего тебя накрыло-то? Вроде же всё нормально было?

— Было. А потом я подумал…

— Думать вредно.

— Согласен. Мне — особенно. Серьёзно, ничего больше не делал, просто вспомнил про то, как… — Тимур, запнулся, нервно сглотнул и решил не заострять внимание на том, что он там вспомнил. А то вдруг опять поплохеет. — В общем, сам понимаешь. А я не представляю, что с этим делать. Я же не могу не вспоминать. Это как не думать о белой обезьяне.

— Вот же свалились на мою голову два травматика: что ты, что Ксюха, — проворчал Людвиг, выныривая из кухни с двумя полными чашками.

— А при чём тут Ксюха? — не понял Тимур.

— Как это при чём? Ты реально не в курсе или притворяешься? — Чашки аккуратно опустились на столик (в одной плавал кругляш лимона, из другой торчала неопознанная ветка).

Тимур удивлённо заморгал, а потом стянул очки и начал методично протирать их краем футболки. Хорошее занятие, когда надо взять паузу и подумать.

Ксюша была, конечно, своеобразным ребёнком — иногда слишком эмоциональным, иногда чрезмерно агрессивным, иногда, задумавшись, уходила в себя прямо посреди разговора, — но в целом её поведение не слишком отклонялось от нормы. По крайней мере, она не начинала задыхаться от старых воспоминаний и мыслей о собственной никчёмности и не ползала ночами по стройкам и мостам.

— Ты не знаешь, —заключил Людвиг, отхлебнув из чашки с веткой.

— Тогда объясни.

— Не-а. Ты же мне про её мать не рассказываешь и дневник дочитать не даёшь? Вот и здесь та же история. Захочет — сама расскажет.

Это было даже немного обидно. В конце концов, Тимур общался с Ксюшей уже несколько лет, а Людвиг — едва ли неделю.

Тимур изо всех сил старался наладить отношения с колючей ученицей и не обмануть её доверие, а Людвиг буквально похитил её с набережной и отправил добывать деньги.

Тимур часами обсуждал с ней книги и фильмы, а Людвиг даже «Гарри Поттера» не читал! И при этом, кажется, понимал её с полуслова, а то и с полувзгляда, а Ксюша постоянно висла на нём, тискала и тормошила, словно не осознавая, что перед ней не большая добрая собака, а взрослый мужчина.

Было в этом что-то неправильное, но сходу сформулировать суть претензии Тимур не смог даже сам для себя, не то что для Людвига, поэтому спросил совсем про другое:

— Так что со следами и запахом тетрадки? Вынюхал что-нибудь интересное?

— Не особо, — повинился оборотень. — До магазина он точно дошёл, а дальше — непонятно. То ли зашёл внутрь и заблудился между прилавков, то ли вышел обратно по своим же следам и укатил на машине.

— Он? В смысле, это мужчина? — Впервые увидев тетрадку, Тимур почему-то подумал, что её подбросила сама Надя, но, похоже, ошибся.

А кто тогда? Стас? Это ведь после его ухода всё случилось! Впрочем, нет, тоже ерунда. Стас сейчас с Дианой по свадебным салонам ездит, да и Людвиг бы сразу его учуял.

— Не уверен. Летом я бы точнее сказал, там все раздетые и потные, проще сориентироваться. А сейчас тёплая одежда, лужи… Мужчина, женщина, мальчишка на велике, бабуля с тросточкой — кто угодно.

— И что, совсем никаких интересных запахов?

— Едой пахло. Пиццей или шаурмой… чем-то таким.

— Тебе лишь бы пожрать!

— А при чём тут я? Ты же сам спросил. А под едой… как будто что-то знакомое, но едва уловимое. Никак не могу сообразить. Бумага, что ли? Ладно, неважно.

Вообще-то ещё как важно! Прежде чем отдавать Ксюше дневник, хотелось бы понять,