Основы человечности. Работа над ошибками - Екатерина Владимировна Шашкова

А она именно использовала, причём сходу, без подготовки. Пропустила через себя и выдала ровно столько, сколько получила. Идеальный проводник с идеальной совместимостью.

Да, такое посторонний человек не смог бы провернуть при всём желании, даже зная теорию. А Ксюша совершенно не разбиралась в магических премудростях, она действовала интуитивно. Так, как, по словам Людвига, он сам когда-то делился силой со своей мамой.

— Сядь спокойно, хватит мельтешить перед глазами, — велел Тимур. — Давай сперва посчитаем. Допустим, ты после расставания с Настей действительно пустился во все тяжкие. Это было где-то в августе-сентябре, так?

— Ну… да. Скорее в августе. В сентябре мы с отцом в Москву ездили по делам, а потом вообще не до того стало.

— Значит, если кто-то из девушек от тебя забеременел, то ребёнок должен был родиться… — Тимур дотянулся до телефона, смахнул ворох уведомлений и открыл календарь. — …в мае следующего года.

— Или раньше.

— Или раньше. Но не позже. А у Ксюшки день рождения… сейчас, погоди… — Нужная страница в соцсети грузилась долго, словно издевалась. Тимур гипнотизировал её взглядом, попутно вспоминая, когда же он дарил Ксюше ту здоровенную энциклопедию мифологических существ, которую она потом тащила домой в руках, потому что в сумку книга не помещалась. День был тёплый и солнечный, все вокруг шли с короткими рукавами. И дело точно было не в школе. Они встречались на улице, учебный год то ли уже закончился, то ли ещё не начался… — Август! Восьмое августа!

— Точно? — тихо выдохнул Людвиг.

— Точно! — Тимур сунул ему под нос телефон, который наконец-то догрузил нужную информацию. — Вот, сам читай. Значит, я правильно вспомнил, что лето было.

Людвиг недоверчиво уставился на экран. Даже пальцами в него потыкал и страницу туда-сюда полистал, словно убеждаясь, что она настоящая. Или ему просто нравилось разглядывать не слишком художественные подростковые фото — селфи, уличных кошек, случайные книжные цитаты, дурацкие надписи на стенах и кеды с разноцветными шнурками, отражённые в луже.

— Тогда не складывается. Зимой я никак не мог… поспособствовать её рождению. Меня в это время здесь уже не было. — Голос Людвига звучал удивлённо и даже слегка грустно. Как же, такая стройная теория развалилась!

Тимур тоже успел поверить в эту теорию и теперь чувствовал себя странно. Как будто долго и старательно собирал огромный пазл, но последняя деталька вдруг оказалась вообще из другого набора. И вроде бы ничего страшного, сущая ерунда, никто не умер, мир не рухнул, а пазл всё равно после сборки планировалось разобрать и сложить обратно в коробку. Но ощущение неправильности и незаконченности царапало и тянуло.

— Получается, что она никак не может быть твоей дочкой. Так что расслабься.

— Да я и не напрягался. — Людвиг пожал плечами. Как-то очень уж демонстративно, наигранно. — Просто это было самым логичным объяснением для нашей магической совместимости. Но нет — так нет.

— А что бы ты делал, если бы вдруг да?

— Не знаю. — Он ещё немного поизучал Ксюшину страницу и неохотно вернул телефон Тимуру. — Только не смейся, но… Я бы, наверное, обрадовался. Она прикольная. И взрослая уже, подгузники менять не надо и всякое такое.

— С такими вот взрослыми проблем ещё больше.

— Тебе-то откуда знать?

— Да у меня же их полторы сотни, и каждый со своими тараканами.

— Как ты в этой толпе не путаешься?

— Иногда путаюсь, особенно когда новый класс дают. А потом привыкаю. Они все разные, все — личности. — Тимур с тоской посмотрел на количество сообщений, которые эти личности успели написать, и торопливо отложил телефон подальше. Нет уж! Попозже ответит, а то и вообще завтра. А сегодня хотелось чего-то лёгкого, спокойного. Чтобы никуда больше не бежать, не копаться в прошлом, не думать о будущем… — Может, киношку какую-нибудь посмотрим?

— Отличная идея, — одобрил Людвиг, но отправился не к телевизору, а на кухню. — Сейчас я только тортика себе отрежу. Ты будешь?

— Куда в тебя лезет?!

— У меня буквально два тела и оба хотят жрать.

— Я читал, что это так не работает.

— А я чувствую, что именно так это и работает. Ты кому больше доверяешь, книжкам или моему жизненному опыту?

— Диане! — брякнул Тимур. — Она питается как нормальный человек, а не как троглодит.

— Это она просто вечно на диетах сидит. Так на тебя резать?

— Режь, что с тобой делать. Только немножко. И чаю тогда свежего сделай. — Старый за разговором как-то незаметно успел закончиться. — Пожелания по жанрам есть?

— Ксюха говорила, что, пока я болтался в безвременье, уйма всякого по комиксам вышло. Надо навёрстывать!

— По комиксам, говоришь… — Тимур ненадолго задумался. — Ладно, будут тебе комиксы!

— Марвел или ДиСи?

— Ни то, ни другое. Гулять так гулять! — И запустил режиссёрскую версию «Майора Грома».

Глава 7. Книжные дети, детские книги

Тимур оказался не готов к кошмарам.

Не то чтобы к ним вообще можно было как-то подготовиться, но всё же накануне, после безумного вечера воспоминаний и откровений, вероятность проснуться в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем была гораздо выше. Но нет, прошлая ночь проявила к Тимуру милосердие и не подсовывала никаких ужасов.

Правда, потом случилось утро, полное температурных глюков, но это ощущалось совсем по-другому: как тяжёлая полоса препятствий, у которой всё же есть конец.

А вот у ночного кошмара конца не было. Никакого. Вообще.

Сломанный видеомагнитофон в голове Тимура прокручивал по кругу одну и ту же сцену: разноцветный праздничный фейерверк, под бодрую музыку превращающий толпу людей в кровавое месиво. Каждое лицо в этой толпе было знакомым: родственники, друзья, коллеги, однокурсники, ученики — кажется, все, кого Тимур когда-либо знал, собрались вместе для того, чтобы раз за разом умирать у него на глазах и от его рук.

Диана, Фёдор, родители… даже Ксюша, которая тогда ещё не родилась.

Не было там только Людвига. Ни в толпе, ни рядом. Нигде.

Иногда Тимур успевал осознать, что кого-то не хватает. Вздрагивал, осматривался, искал взглядом — и не находил. А спустя мгновение даже не мог вспомнить, кого и зачем искал. Ведь все уже здесь, а никакого Людвига никогда не существовало.

Потом очередной залп окрашивал небо в яркие цвета — и всё начиналось заново. И снова.